Гэри хотелось, чтобы эта женщина перестала болтать. Любой другой на ее месте давно сообразил бы, что ему грозит. Чем больше открытий она делала, тем больше причин появлялось для того, чтобы перед освобождением полностью стереть ее память о событиях последних нескольких недель. Но ренессансные типы всюду одинаковы. Так необузданно радуются вырвавшимся на свободу творческим способностям своего пропитанного хаосом мозга, что их тяга к следующей свежей идее становится сильнее тяги к наркотику…
— Во все времена существовал один-единственный способ свергнуть правящие классы, — продолжала Сибил. — Отнять у властителей средства подавления и освободить их! Распространить в массах. Если несколько древних роботов умеют читать мысли, почему бы не размножить этот способ и не сделать его доступным всем? Обеспечить каждого гражданина шлемом, усиливающим возможности мозга! Очень скоро все люди станут телепатами. Когда человек захочет покоя, можно будет воспользоваться защитными полями, но все остальное время… Вы только представьте себе, как это будет! Постоянный обмен информацией. Обилие идей!
Сибил волей-неволей пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Однако ее слова заставили Гэри задуматься.
Если бы ментальная энергия распространялась открыто и была доступна всем, психоисторию пришлось бы кардинально пересмотреть. Сама наука была бы возможна, но она никогда не смогла бы опираться на те же посылки — что триллионы людей могут взаимодействовать случайно и бессмысленно, как сложные молекулы в облаке газа. Самосознание и близость с сознанием других сделали бы все неизмеримо более сложным. До тех пор, пока…
«Можно предположить, что влияние будет двояким. Телепатия позволила бы упростить все уравнения, если бы она обеспечила единство, сведя продукцию индивидуальных умов в один общий поток мысли…
С другой стороны, она могла бы привести к экспоненциальному росту сложности! Произошло бы дробление мыслительного процесса на разнообразные внутренние и внешние виды, затем группировка в мелкие кластеры, а потом повторное объединение в большое количество более крупных блоков.
Если оба подхода смоделировать и сравнить, создав набор клеточных матетоматонов…"
Гэри отогнал искушение погрузиться в детали своей гипотезы. У него не было для этого ни средств, ни времени.
Конечно, замеченное поколение назад внезапное появление на Тренторе нескольких сотен менталиков не было простым совпадением. Поскольку все они вскоре объединились вокруг Дэниела, можно было заподозрить, что Бессмертный Слуга планировал распространить паранормальные психические способности на всю человеческую расу… хотя и не таким стихийным демократическим путем, который предложила Сибил.
Гэри вздохнул. Любой вариант означал конец прекрасных уравнений, плода всей его жизни.
Селдон вернулся к «Детской энциклопедии», пытаясь не обращать внимания на шум и разговоры других обитателей кают-компании. Он углубился в описание Переходной Эпохи — времени, наступившего после первого великого техноренессанса, когда волна мятежей, разрушения и маниакального солипсизма уничтожила блестящую культуру, создавшую роботов класса Дэниела. Для Земли это обернулось военно-полевыми судами, драконовскими репрессиями, подозрительным отношением к любым чудачествам и непохожести на других, сочетавшимися с приступами маниакальной агорафобии.
Казалось, на пятидесяти мирах, освоенных космонитами, все шло по-другому. Миллионы счастливых обитателей первых межзвездных колоний, окруженные роем слуг-роботов, наслаждались долгой мирной жизнью в имениях, похожих на парки. Но исследования Гэри показывали, что для космонитов были характерны паранойя, нетерпимость и сверхзависимость от роботов, являвшиеся точно такими же симптомами душевных травм и отчаяния.
Именно в эту эру возникли Дэниел Оливо и Жискар Ревентлов, первые роботы-менталики, обладавшие непоколебимой запрограммированной преданностью своим страдающим хозяевам. Гэри понимал далеко не все из того, что случилось после, но очень хотел понять. По крайней мере, получить ключ к более глубокому пониманию тайн, скрытых в этой эпохе.
