Женщина покачала головой.
— На свете больше не осталось настоящих кельвинистов.
Гэри не хотелось, чтобы беседа превратилась в идейный диспут между роботами. Его нисколько не волновало, был ли Мейсерд шпионом или нет. Он желал Бирону удачи. Сейчас у Селдона была только одна забота: решение, которое он должен принять. Времени на раздумья уже не оставалось. Это стало окончательно ясно, когда в палатку торопливо вошел один из помощников Горнона.
— Приготовления закончены. До срока осталось меньше часа. Пора подниматься на леса.
Так и не успев прийти к какому-либо решению, Гэри присоединился к процессии, которая двигалась между зданиями древнего университета. Дорогу освещали полумесяц и зловещее зарево, вызванное ударами испускаемых землей гамма-лучей в атомы кислорода. Скрипя старческими суставами, Гэри шел вперед и чувствовал, что ему позарез нужно поговорить с кем-то достойным доверия. На ум пришло только одно имя, и он прошептал его себе под нос:
— Дорс!
Чего он никак не ожидал, так это официальной церемонии. Гэри и остальных сопровождала к саркофагу процессия землян. Туземцы пели какую-то странную песню, погребальную и в то же время напутственную, выражавшую отчаянную надежду на некое конечное искупление. Наверняка этой песне было много тысяч лет, и сложили ее задолго до того, как человечество выбралось из уютной колыбели и дерзко устремилось к звездам.
Р. Горнона и Гэри сопровождали киборги-«извращенцы» Зорма и Клодия с Бироном Мейсердом, который теперь не скрываясь шел рядом с ними. Гэри настоял на том, чтобы Ванда Селдон и Гааль Дорник также присоединились к процессии. Правда, с Ванды пришлось взять обещание, что она не будет прибегать к ментальному воздействию. Некоторые из присутствовавших роботов также обладали этой способностью и могли противостоять ее усилиям.
У внучки был несчастный вид, и Гэри попытался подбодрить ее улыбкой. Селдон был меритократом, а это означало, что у него могут быть только приемные дети, а не собственные. Но ему доставляло радость быть отцом Рейча, а затем дедом замечательной молодой женщины, которая так серьезно относилась к своим обязанностям посланца судьбы.
Хорис Антик заранее попросил извинить его за отсутствие, сославшись на необходимость закончить исследование. Однако Гэри знал подлинную причину. Пылающая «аномалия пространства-времени» вызывала у Хориса ужас. Но поскольку Горнон не желал, чтобы кто-то оставался в лагере, Антик поплелся с остальными. Он шел рядом с пленником, Морсом Планшем. В процессии принимали участие даже выжившие ктлинцы. Правда, казалось, что Сибил и остальные обращают внимание лишь на хриплые голоса, звучащие у них в мозгу.
Когда они приблизились к аномалии, забранной лесами, Гэри еще раз по очереди посмотрел на каждый из древних городов.
Побитые непогодой небоскребы первого, Старого Чикаго все еще дерзко устремлялись к солнцу, напоминая об эре прямоты и неуемного честолюбия. Следом за ним пал Новый Чикаго — чудовищная крепость, в которой миллионы людей укрылись от солнечного света и ужаса, причины которого они не могли постичь. Последней исчезла маленькая Чика — деревушка из белого фарфора. Это случилось тогда, когда последняя земная цивилизация тщетно боролась со всей Галактикой, заселенной колонистами, которых больше не заботило их происхождение.
Свернув за угол, они вышли на территорию древнего университетского городка и приблизились к той точке, откуда была видна трещина в толстых стенах, скрывавших что-то очень страшное. Навсегда похоронивших его. Гэри повернул голову налево и посмотрел на Р. Горнона.
— Если эта аномалия действительно дает вам доступ к четвертому измерению, почему она столько веков не использовалась? Почему никто не попытался изменить прошлое?
Робот покачал головой.
— По ряду разных причин путешествие в прошлое невозможно, доктор Селдон. Но даже если бы можно было изменить прошлое, это создало бы новое будущее, в котором был бы неудовлетворен кто-то другой. Те люди в свою очередь отправили бы посланцев, чтобы изменить их прошлое, и так далее. Каждый отрезок времени имеет одинаковое право предъявлять реальности свои требования.
