Гай протянул руку и прикоснулся к ее подбородку кончиками пальцев. Она отпрянула и вскочила на ноги.
– Ты собираешься изнасиловать меня?
– О, нет, Женевьева, ты сама придешь ко мне, будешь ласкать меня с нежностью и страстью, и подаришь мне в этой пыльной пещере минуты высшего наслаждения, ты познаешь меня, окутаешь золотом своих волос…
– Ты безумец! Ты исчадие ада!
– Нет, – рассмеялся Гай, – но ты сделаешь меня таким, так как если ты откажешь мне, то я проткну твою дочь насквозь.
– Ты убил моего отца, – прошептала она.
– Его смерть не огорчала тебя, когда ты верила, что его убил Тристан де ла Тер. Ты очень быстро смирилась с этим, даже зная, что у него на руках кровь твоего Акселя и старого Эдгара.
– Я думала, что они погибли в сражении, а не были подло убиты, – воскликнула Женевьева. Она судорожно сглотнула и не отрывая взгляда, пристально посмотрела в глаза Гая. Тот молча наблюдал за ней, на его лице отразилось напряженное ожидание. Женевьева подошла поближе и опустилась рядом с ним на колени, все также не отводя взгляда, ближе, ближе и вдруг она стремительно протянула руку к кинжалу и, выхватив, прижала его к животу Гая.
– Положи это, Женевьева.
– Нет, если ты пошевелишься, то…
– Женевьева, – он посмотрел через ее плечо, – и предложил с улыбкой, и от этой улыбки у Женевьевы пробежали мурашки по спине. – Обернись-ка!
– Не двигайся! – прошипела она, сильнее прижимая острие к его телу. Она быстро обернулась и увидела, что Филберт вошел в пещеру и уже занес длинный сверкающий нож над Кэтрин.
Гай воспользовался этим моментом, чтобы схватить ее за руку и попытался вырвать кинжал, но Женевьева крепко сжимала оружие в руке. Наконец, он с силой ударил ее руку об пол так, что ее пальцы разжались от боли.
– Это был твой последний шанс, Женевьева, еще одно движение, и Филберт убьет ребенка.
– Нет, – закричала она.
Гай ухмыльнулся.
– Теперь, шлюха, делай то, что тебе говорят и делай хорошо, как можно лучше. – Он встал и рывком поднял Женевьеву на ноги. – Или раздевайся, только медленно, или я убью ее на твоих глазах. Она будет умирать медленно, и ты сойдешь с ума от ее крика, а затем я так же медленно убью и тебя.
– Прекрати! – воскликнула она, пытаясь оттолкнуть Гая, но он быстро схватил ее за плащ и сдернул его с плеч.
Она застыла от ужаса, охватившего ее, не в силах пошевелиться.
– Ну!
– Я ненавижу тебя!
– Она умрет!
– Нет, – хрипло прошептала Женевьева и начала медленно стаскивать с себя туфли, стараясь выиграть как можно больше времени.
– Знаешь, ты мне так противен, что я могу оплевать тебя с ног до головы! – сказала она.
– Уверяю тебя, что ты не сделаешь этого.
Женевьева начала стаскивать с себя чулки, чувствуя на себе его жадный взгляд. Она поежилась и отвернулась, и внезапно у нее все внутри похолодело. Кэтрин не было на том месте, где она ее оставила. Ни на полу, ни на стенах не было никаких следов крови, ребенок просто исчез, как будто растворился в воздухе.
– Проклятая шлюха! – крикнул Гай, бросился к ней, обхватил ее за плечи и попытался сорвать с нее платье. Женевьева закричала от страха.
И вдруг она услышала звук, похожий на рычание волка и, обернувшись, увидела, что за ее спиной стоит Тристан, разъяренный, страшный в своем гневе! Он набросился на Гая, и они покатились по полу, стараясь подмять друг друга. Женевьева застыла на месте, и едва дышала, сдерживаясь, чтобы не закричать.
Наконец, Гай оказался внизу, Тристан крепко прижал его к земле и уже протянул пальцы к его горлу, но тот протянул руку и нащупал кинжал…
– Тристан, – закричала вне себя Женевьева, – осторожно!
Гай схватил оружие и попытался ударить им противника, целясь прямо в грудь, но Тристан увернулся, и лезвие скользнуло по его бедру, оставив неглубокий порез.
Воспользовавшись моментом, Гай вскочил на ноги и, схватив Женевьеву, прижал к ее горлу острие клинка.
– Стой на месте, де ла Тер!
– Тристан, – кричала Женевьева, – возьми Кэтрин…
– Назад, – сказал Гай, пятясь к выходу из пещеры, таща за собой замершую от страха Женевьеву. Она заметила безжизненное тело Филберта. И старалась не дышать, так как кончик кинжала был прижат прямо к ее горлу и впивался в кожу при каждом движении.
