Глава II
Морольд Ирландский
КОГДА ТРИСТАН туда вернулся. Марк и все его бароны были в глубокой печали, ибо король Ирландии снарядил флот, чтоб опустошить Корнуэльс, если Марк вновь откажется, как то делал в течение пятнадцати лет, платить дань, которую некогда платили его предки.
Да будет вам ведомо, что по старым договорам ирландцы имели право взимать с жителей Корнуэльса в первый год триста фунтов меди, во второй триста фунтов серебра, а в третий - триста фунтов золота; когда же наступал четвертый год, они брали триста юношей и триста девушек пятнадцатилетнего возраста, избранных по жребию из корнуэльских семей. И вот в этот год король послал в Тинтагель со своим требованием исполинского рыцаря Морольда, на сестре которого он был женат и которого никто никогда не мог победить в бою.
Король Марк письмами за своей печатью собрал ко двору всех баронов своей земли, чтобы с ними держать совет. В назначенное время, когда бароны собрались в сводчатую залу дворца и Марк уселся на троне, Морольд повел такую речь:
- Король Марк, услышь в последний раз наказ короля Ирландии, моего повелителя! Он приглашает тебя уплатить, наконец, дань, которую ты ему обязан. А за то, что ты долго в ней ему отказывал, он требует, чтобы ты выдал мне сегодня же триста юношей и триста девушек пятнадцатилетнего возраста, избранных но жребию из корнуэльских семей. Корабль мой, стоящий на якоре в гавани Тинтагеля, увезет их, и они станут нашими рабами. Но если кто-либо из твоих баронов (я исключаю лишь тебя, король Марк, как то и подобает) захотел бы доказать единоборством, что король Ирландии взимает эту дань беззаконно, я приму его вызов. Кто из вас, сеньоры Корнуэльса, желает вступить в бой за свободу своей страны?
Исподлобья переглядывались бароны друг с другом, а затем потупляли головы. Один говорил себе: "Погляди, несчастный, каков Морольд Ирландский! Он будет сильнее четырех здоровенных бойцов. Погляди на его меч: разве ты не знаешь, что он заколдован, что он сносил головы смелым рыцарям с тех самых пор, как король Ирландии посылает этого великана с вызовом в подвластные ему земли? УГОДНО ли тебе, бедняге, пойти на смерть? К чему искушать Господа?" Другой думал: "Разве я воспитал вас, милые сыновья, для рабской доли? Вас, милые дочки, для доли распутниц? Но ведь смерть моя не спасла бы вас". И все молчали.
Еще раз сказал Морольд:
- Кто из вас, сеньоры Корнуэльса, хочет принять мой вызов? Я предлагаю ему прекрасный поединок: в три дня от Тинтагеля мы доедем на лодках до острова Святого Самсона. Там ваш рыцарь и я будем биться один на один, и будут честь и слава его роду, что он отважился на бой.
Они продолжали молчать. Морольд походил на кречета, запертого в клетке с маленькими птичками: когда он является, все умолкают.
И в третий раз заговорил Морольд:
- Что же, доблестные сеньоры Корнуэльса, если такая участь кажется вам более достойной, выбирайте ваших детей по жребию: я их увезу. Не думал я, что страна эта населена одними рабами.
Тогда Тристан преклонил колени перед королем Марком и сказал:
- Властитель и государь, если будет на то ваша милость, я выйду на бой.
Тщетно пытался отговорить его король Марк: рыцарь он молодой, к чему послужит его отвага? Но Тристан бросил Морольду рукавицу, и Морольд ее поднял.
В назначенный день Тристан стал на ковре из драгоценной пурпурной ткани и велел вооружить себя для великого подвига. Он обрядился в панцирь и шлем из вороненой стали. Бароны плакали от жалости к храбрецу и со стыда за себя. "О Тристан, - говорили они, - смелый боец, прекрасный юноша! Почему не я, а ты решился на этот бой? От моей смерти было бы всем меньше печали!.."
Звонят в колокола; и все бароны и мелкие люди, старцы, дети и женщины плачут и молятся, провожая Тристана до берега. Они еще надеются: ведь надежда в сердцах людей питается и малым. Тристан сел в лодку один и направился к острову Святого Самсона. Морольд натянул на мачту своей ладьи роскошный пурпурный парус и первым прибыл на остров. Он привязывал свое судно у берега, когда Тристан, причалив, ногой оттолкнул в море свое.
