Тринадцатый год жизни - страница 39

Шрифт
Интервал

стр.

Отец провёл её темноватым коридором, открыл дверь в неожиданно светлую комнату. По высоким стенам висели рисунки, то в рамах, то просто пришпиленные булавками к обоям. Они все были какие-то странные, таких Стелла не видала раньше. Человек в чёрных бархатных штанах и свободной белой рубахе скользил сверху вниз по листу картона. За ним оставались линии и белые стремительные пятна. Он больше всего был похож на воднолыжника. Но и совсем не похож… Да ещё с широкополой испанской шляпой в левой руке.

И другие рисунки были под стать. Словно экраны в неведомые миры. Прямо на неё смотрел человек, нарисованный очень тщательно, как из фотографии. Лишь вместо носа у него был ещё один крохотный портретик этого же человека.



Отец не спешил давать объяснения. Когда наконец она повернулась к нему, сказал:

— Друзья уехали в командировку… Это всё чужое… — и довольно неожиданно завершил: — Чувствуй себя как дома!

Скоро она поняла, что чудные рисунки — не экраны, не окна в другую жизнь, а принадлежность именно этой комнаты. Как и два настоящих её окна, которые поверх крыш смотрели на Кремль с его золочёными, тяжёлыми башнями, с неяркими красными звёздами.

Отец и сам не чувствовал себя здесь «как дома». Пожалуй, он чувствовал себя здесь лучше, чем «как дома»: ему здесь нравилось. Он говорил и украдкой поглядывал на высокие стены, на высокие шкафы, которые разгораживали комнату на некие отсеки. И в то же время не разгораживали до конца. И было понятно, что это очень большая комната, каких давно уж не бывает в наших современных квартирах.

На её вопрос отец ответил: «Это мастерская художника». А Стелла и сама так подумала. Угадка взволновала её: мастерская художника… Отец заметил её полубездыханное состояние:

— Лучше всех знаешь, кто живёт? Официант! Каждый день в ресторан ходит.

И, улыбнувшись на её удивление, пояснил:

— Не завидуй — вот что я хочу сказать… Лучше ничего не иметь, чем что-нибудь одно, да ещё такое определённое, — он обвёл взглядом комнату. — Когда это одно имеешь, сразу на мир, как устрица, начинаешь глядеть из своей ракушки!

Но показалось Стелле, отец так сказал больше для себя, оправдывая своё бродяжье житьё… А почему «оправдывал»? Разве он не прав? То, что принадлежит действительно тебе, надо носить в котомке собственной души. А всё остальное — это ракушки, которыми на старости лет обрастает корабельное брюхо.

Так говорил ей отец. И сейчас, лёжа в палатке, Стелла с трудом вспоминала его слова, потому что с трудом понимала их.

С Горой она всегда чувствовала себя маленькой. С отцом стала как бы взрослее, как бы выскочила вдруг на одинокую и пустую вершину: видно стало больше, но и сразу вся на ветру… А он всё говорил, говорил. И ничуть не боялся, что его дочь «простудится»…

Его хорошо было слушать не только за интересность, а ещё и потому, что он легко мог остановиться — не дорожил своим рассказом, как иные, и притом очень многие…

Он ей рассказывал про муху, которая живёт в салоне самолёта «Москва — Тикси» и таким образом делает по шестнадцать тысяч километров в сутки.

— Я её поймал, — сказал отец, — но тут же отпустил! Думаю: нет, такая муха должна жить.

Что это был за рассказ и к чему отец клонил, Стелла так никогда и не узнала. Потому что вдруг он перебил себя:

— Слушай, сделай бутербродик. До обеда надо как-то дожить!

Они ели бутерброды, запивая их минеральной водой. Люди-то обычно чаем запивают. Однако они ведь не были дома. Они лишь чувствовали себя как дома в чужой квартире.

По дороге куда-то (она не знала куда) отец рассказывал про свою фамилию:

— Я вынужден был стать смелым, понимаешь? Когда один раз на уроке физкультуры сказали: «Страхов боится», я понял, что второй раз этого не вынесу.

Вот как, значит, должна быть её фамилия — Страхова. Стелла Страхова. А её звали Стелла Романова.

В тот первый вечер они всё никак не могли наговориться, насмеяться друг на друга. Но есть, между прочим, хотелось до смерти. Вдруг отец вспомнил:

— У меня же кусок свинины в морозилке!

Стеллу охватил страх. Но такой не страшный страх, а весёлый:

— Я её готовить не умею!

— А ты готовь, как не умеешь! — он засмеялся. — Тут первый раз тоже везёт.


стр.

Похожие книги