— Ты поступаешь правильно. Мой внук должен иметь достойное образование… Надеюсь, у тебя хватит сил хоть немного поболтать со мной после ночного перелета?
— Конечно, дедушка. Я выспался в самолете.
— Заходи, — старик повернулся к нему и пропустил вперед. Слуга распахнул перед ними дверь.
Вдоль стен просторной комнаты на полках стояли книги, у окна стол и несколько кресел. Не останавливаясь, дед прошел дальше — на балкон, устроился на маленьком диванчике, прислонив к его спинке трость.
— Садись напротив. Здесь нам никто не помешает.
Мукеш послушно опустился рядом в плетеное кресло. Он не знал, как вести себя дальше. Дед внимательно посмотрел на него и сказал:
— Восход — удобное время для бхавамукхи[1]. Ты согласен со мной?
— Согласен, — кивнул тот.
— Тогда примем удобную позу и погрузимся в созерцание, — старик поправил кольцо с огромным круглым бриллиантом на указательном пальце, чуть откинулся назад, вытянул вперед ноги, свесил руки и закрыл глаза. Внук последовал его примеру и вскоре мысленно оказался у озера с чистейшей прозрачной водой, усеянной вдоль береговой кромки белыми цветами лотоса. Он протянул руку, пытаясь сорвать один, но увидев в глубине лепестков бхрамару — крупную черную пчелу, вкушающую пыльцу, и отдернул руку. Испуганная пчела взмахнула крыльями, взлетела в воздух, и он явственно различил затихающие в пространстве слова: ж-ж-жизнь… ж-ж-женщина…
Ведение исчезло. Мукеш открыл глаза. Дед наблюдал за ним.
— Что тебе поведала Бхаватарини — спасительница Вселенной? — спросил он.
— Пока не понял, — ответил тот, смутившись.
— Я не удивлен твоим ответом и искренне сожалею, что не следил за тем, как ты рос. Придется наверстывать упущенное время. Вот и вся проблема.
— Дедушка, прости меня. Так получилось. Я живу в другой стране.
— Прощаю, — дед положил ногу на ногу и продолжил: — скажи, а девушка у тебя есть?
— Да. Не просто девушка, а любимая девушка, — Мукеш сделал ударение на слове любимая.
— Русская?
— Русская. Правнучка путешественника по Индии. Её отец подарил мне старинную монету. — Внук полез в кошелек, достал оттуда лежащую среди остальной мелочи серебряную монетку и показал деду. — Теперь она — мой талисман.
Тот снисходительно улыбнулся.
— Европейские привычки. Монета не может служить полноценным талисманом…
— Почему?
— Потому, что её брали в руки множество людей с различными кармами.
Талисманом может служить только древний вардж. Но, к сожалению, наш род его утратил.
— Как такое могло произойти?
— Как гласит родовое сказание, Чаухан Притхвирадж — последний правитель Раджпуты лишился его во время битвы с Муххамедом Гури. Полководец султана завладел защитным амулетом и, как следствие, всем Раджастаном.
— Необычная версия развития событий, — ответил Мукеш и подумал: «неужели дед действительно верит в эту утопическую сказку?!» Все же, образ мыслей людей востока здорово отличается от образа мыслей западных — атеистических. Хотя, русские не относят себя ни к Востоку, ни к Западу. Русские давно превратились в сложный человеческий гибрид, усердно заливающий свою собственную культуру водкой. Жаль, но факт. И ничего с этим не поделаешь…
— А сейчас иди, приведи себя в порядок с дороги. Через пару часов будет готов завтрак, — попросил дедушка.
— Хорошо, — Мукеш не перечил…, — моя девушка — Алина прилетает в Дели завтра. Можно, я вас познакомлю?
Дед загадочно улыбнулся и сказал:
— Недавно я стоял под небесным деревом исполнений желаний, и видел тебя со светлолицей женщиной…, а сейчас иди, отдыхай, — он обнял внука за плечи и подтолкнул к выходу, — твоя комната напротив моего кабинета.
… Войдя в отведённые ему апартаменты, Мукеш кинул рюкзак на стул, разделся и сразу пошел в ванную комнату.
В зеркале, напротив душевой кабины, он разглядел шрам, оставленный на его теле обидчиком, и в очередной раз, успокоив себя известной поговоркой: шрамы украшают настоящего мужчину, насухо вытерся приятно пахнущим благовониями банным полотенцем и улегся на широченную двуспальную кровать.
«Вот если бы Алина была рядом…».
Ровно через полтора часа в дверь постучали и напомнили, что пора просыпаться. Мукеш встал и переоделся в голубые джинсы и яркую клетчатую хлопковую рубашку. Через несколько минут в дверь еще раз постучали. В комнату зашел шудр — слуга и протянул ему новый белый саронг из тонкой хлопковой ткани, расшитый по краю золотой нитью и длинную белую куртку — рубаху, напоминающую косоворотку.
