От группы отделился юноша и, стараясь выбирать клочки земли посуше, побежал через долину; следом за ним несся крупный мастиф. С криками и лаем они отогнали отбившихся яков к остальным, а затем отправились табунить бродивших у далекой скалы пони.
Едва заметная тропинка вела между разбросанными камнями к расчищенной площадке у подножия горы, и там, изменив направление, извилисто поднималась вверх футов на триста, оканчиваясь у каменного выступа, на котором беспорядочно рос невысокий кустарник. За выступом в скале открывался вход в довольно большую пещеру, которая вела, видимо, в тоннели, проложенные давно угасшим вулканом.
Даже издали внимательный наблюдатель мог заметить цветное пятнышко, даже два. У входа в пещеру сидели Лама и его маленький ученик, оба сухие и беззаботные, и взирали на безбрежную равнину Лхасы, где бурлили потоки, только что наводнявшие землю. После нежданного ливня воздух стал еще прозрачнее, и они любовались знакомым пейзажем.
Вдалеке ослепляюще блестели золотистые шпили Поталы, отражая под разными углами солнечные лучи. Светился охрой свежевыкрашенный фасад; развевались и трепетали на сильном ветру Молитвенные флаги. Здания Медицинской школы на Железной Горе выглядели необыкновенно свежими и чистыми; ярко сверкали постройки деревни Шо.
Отчетливо были видны Змеиный Храм и озеро. С каким-то молчаливым согласием кивали верхушками стоящие в воде ивы. Расплывчатыми цветными пятнами казались монахи и ламы, неторопливо приступающие к повседневным делам. На внутренней дороге можно было различить тонкую цепочку странников, совершающих Деяние Веры – круговое паломничество из Собора Лхасы в Поталу и обратно. Сверкали на солнце Западные Ворота, и было видно, как редкие торговцы сновали между Парго Калингом и небольшим женским монастырем, расположенным напротив.
Внизу, у подножия горы, торговцы наконец нагрузили яков и уселись на своих лошадок, и теперь, громко перекликаясь и подшучивая друг над другом, медленно продвигались к перевалу, ведущему вниз, к долинам Тибета и Китая.
Медленно затихали вдали крики людей, мычание яков и лай собак; и вот снова воцарились покой и тишина.
Лама и юный послушник созерцали открывавшийся перед ними вид. В отдалении, слева от Чакпори, был виден перевозчик в надувной лодке, обшитой шкурами. Он неистово пронзал воду длинным шестом, пытаясь достать дно и противостоять сносившей лодку вздыбленной волне. Шест ушел глубоко вниз, и лодочник в отчаянии вытянулся за ним. Лодка опрокинулась и, качаясь из стороны в сторону, стала отдаляться, оставив обреченного на гибель наедине со стихией. Лодка скользила все быстрее, подхваченная стремительными водами, гонимая ветром. На мелководье, которое по злой иронии оказалось так близко, праздно плавал длинный шест; через несколько минут рядом с ним лицом вниз всплыл лодочник.
Высоко в небе парили ястребы; временами они внезапно устремлялись вниз, затем снова поднимались и кружили в поисках пищи, жадно высматривая попавших в беду – будь то животные или люди. Одна из птиц спикировала на утонувшего лодочника, но в последний момент свернула в сторону, чтобы рассмотреть жертву вблизи. Не заметив движения, птица снизилась опять и села на спину мертвеца. Оправив перья, она дерзко глянула вокруг и принялась за работу, начав с затылка утопленника.
– Завтра, – сказал послушнику Лама, – мы отправимся в путешествие к дальним низинам, где нас ждут друзья. А сегодня мы можем расслабиться и отдохнуть – это сохранит нам силы. Путешествие будет долгим и трудным. Смотри, – он поднялся на ноги и показал рукой, – вон у тех камней вынесло несколько сучьев. Принеси их, и мы приготовим чай и тсампу.
Он едва заметно улыбнулся и добавил:
– После я покажу тебе несколько упражнений, объясню, как правильно расслабляться и дышать. И то, и другое очень важно, и именно этих умений тебе так не хватает. А пока что отправляйся за дровами, – он повернулся и вошел в пещеру.
Маленький послушник вскочил на ноги и снял висевший у него на боку моток бечевки. Обматывая бечевку вокруг пояса и плеч и рискуя тем самым удавиться насмерть, он заскользил по тропинке к долине. Уже собираясь обогнуть огромный валун, мальчик внезапно остановился. На валуне сидела крупная птица, обсыхая после недавнего ливня, и перебирала клювом намокшие перья.
