— Что это ты, Валентинович, все оглядываешься? Может, напугал кто? — поинтересовался Сергей, когда они вошли в прихожую и стали снимать куртки.
— Да, разное, знаешь, бывает. Пробовали одни здесь наехать. «Крышу» свою предлагали. Пока отбился. Так что, осторожность, сам знаешь, не помешает. Береженого и бог бережет.
Валентин Валентинович провел гостей в гостиную, освещенную только настольной лампой, и показал на кресла возле уютного камина, в котором мирно горел огонь, потрескивали дрова.
— Ну, проходите. Присаживайтесь. Закуривайте, если хотите. Не бойся, Сергей, я сейчас один дома. Жена к матери погостить уехала. Вернется только завтра. Так что никто кричать на тебя не будет. А вы, молодой человек, что скромничаете? Закуривайте.
— Он завязал, — ответил за Стаса, сделав первую затяжку, Сергей. — Проблемы у него. Вот из-за этого мы к тебе и пришли, дядя Валя.
— Сколько раз тебе говорить, не называй меня так, а то рассержусь. О проблемах поговорим попозже. Пойду пока, чайку приготовлю. — И экстрасенс нырнул за зеленую занавеску, скрывавшую одну из дверей.
И вообще, в этой комнате преобладал темно-зеленый цвет: ноги утопали в темно-зеленом ковре, накидки на креслах и диване были такими же, даже люстра под потолком отсвечивала темно-зеленым.
— Нравится? — спросил Сергей Стаса после очередной затяжки, заметив, что тот рассматривает комнату.
— Ну, вообще-то немного удивляет. Слушай, а твой Валентин Валентинович всегда был длинноволосым или это издержки его новой профессии?
— Всегда. Я когда его впервые увидел, та же самая прическа была, как и сейчас. Я тогда еще подумал — чудак какой-то. Мода на такую прическу уже давно прошла. Валентин Валентинович рассказывал, что в школе его пытался подстричь директор, даже деньги на стрижку давал, но ничего не получилось. Вот что значит, дань молодости. Правда, Валентин Валентинович? — обратился Сергей к вышедшему из-за занавески хозяину.
В одной руке тот держал три глиняных чашки, в другой — чайник. Он поставил их на стол возле гостей и подозрительно спросил:
— Ты о чем это?
— Да вот, Стас твоей прической интересуется.
— Ну и что?
— Как что? Я ему все и рассказал, о том, что ты волосы не стриг с детства. Вот поэтому они у тебя такие длинные и черные. Без единой сединочки.
Экстрасенс довольно хмыкнул:
— Да, было время… — и снова исчез за занавеской. Назад вернулся с печеньем и шоколадными конфетами.
— Ну, друзья, — сказал он, усаживаясь за стол. — Сейчас вы попробуете моего чайку, — на его лице появилась и тут же исчезла загадочная усмешка.
Сергей тоже усмехнулся, хотел что-то сказать, но передумал. А Валентин Валентинович уже разливал чай по чашкам.
— Ну, давайте, — тихо сказал он, осторожно держа в руке чашку, а затем резким движением опрокинул все содержимое чашки в рот. Крякнул, отдышался и закусил конфеткой.
Его примеру последовал и Сергей. Стас же долго принюхивался, подозрительно посматривая то на содержимое чашки, то на своих соседей.
— Давай, давай. Не тяни время. Божественный напиток. Сам делал, — расхваливал свою продукцию Валентин Валентинович. — Хлебная, на сорока травах настоянная. Любую болезнь моментом вышибает из человека.
— Извините, но мне нельзя, — робко отказался Стас.
— Это всем можно, — Валентин Валентинович для убедительности закивал головой. А затем пристально посмотрел на Стаса:
— Почему это всем можно, а тебе нельзя?
— Да, понимаете, приболел я. Сегодня в который раз был в больнице. Там мне посоветовали обратиться к вам, — и Стас протянул Валентину Валентиновичу записку.
Тот развернул ее, вытянул из кармана очки, нацепил их на нос и внимательно прочитал написанное.
— Ага. Так вы от Веры Степановны?! И притом, серьезно больны, раз врачи присылают вас ко мне. Ну что ж, попробуем помочь. Мой опыт в лечении вашей болезни не такой уж и большой, поэтому у меня есть другое предложение. С твоей болезнью, парень, лучше будет обратиться к более сильному мастеру, чем я.
— Кто ж это? — удивленно спросил Сергей, уставившись мутными глазами на хозяина. Стас, у которого болезнь уже стучала в виски, предвещая ежевечерние мучения, также смотрел на него с сомнением и надеждой. Экстрасенс же, причмокивая губами, отпил несколько глотков из своей чашки и добавил:
