6.
«Как же хороша, чертовка», — тайком поглядывая на красивые стройные ноги Милютиной, думал сидящий рядом с ней Максим Коробченко, двадцативосьмилетний атлет с лысой, как будто лакированной головой, накачанной, как у Майка Тайсона шеей, и широченными плечами. — «Бедра белые, почти нетронутые загаром, крепкие, такие, как я люблю. Под красной майкой довольно внушительного размера холмы. Наверное, еще упругие». — Облизав взглядом девушку и остановив его на пальцах ее рук, Макс с удовлетворением отметил, что обручальное кольцо у нее отсутствует. — «Даже если она и замужем, — продолжал думать он, — что с того? Баба что надо, зрелая, умелая и, наверняка, охочая до секса. А на острове мы будем минимум две недели. Что ж теперь, держать себя на голодном пайке? Ну уж нет, нужно будет активно за ней приударить. Тем более, что и конкурентов особо не видать.
Нужно будет, коль выпала такая возможность, — размышлял Максим, — не только на халяву отдохнуть и посветиться в телеке, но и заработать, использовать ее на всю катушку». Полотенце, маску, ласты он уже взял, а вот известное лекарство ему ни к чему. Оно ему не пригодится, у него с этой функцией все в порядке. А в том, что ему удастся охмурить красотку, Короб, как его называли друзья в фитнес-клубе, где он работал инструктором, даже не сомневался.
7.
Захар Викторов, сидевший у борта лодки, нагнулся и смачно, никого не стесняясь, высморкался в зеленую, почти прозрачную морскую воду. Не обращая внимания на брезгливые взгляды соседей, он зачерпнул руками теплой солоноватой воды, и умылся. Блаженно отфыркиваясь, натянул козырек своей белой парусиновой кепки на глаза и стал размышлять.
Это был высокий и стройный, несмотря на чуть выпирающий живот, шестидесятилетний мужчина. Большая, аккуратно подстриженная голова с седыми висками, спереди широкие залысины, чуть растопыренные борцовские уши, под густыми кустистыми бровями маленькие водянистые чуть навыкате серые глаза, крупный нос. Внизу жесткими вертикальными бороздами по обе стороны ото рта залегали глубокие морщины.
«А что, местечко вполне себе, — думал Викторов, который в своей жизни никогда за границей не был. — Нужно будет отдохнуть здесь, как следует, на солнышке понежиться, покупаться. Не думаю, что эти съемки будут продолжаться круглые сутки».
Когда-то, в молодости, Захар работал в милиции. Был сержантом патрульно-постовой службы. А сейчас он работал охранником в торговом центре, благо, что выглядел он максимум на пятьдесят и был вполне спортивного телосложения. Хотя, если честно, начальство уже потихоньку намекало ему, что пора бы, дескать, уже и честь знать, годы-то какие. Пора на пенсию, на даче огород вскапывать, которой у него никогда не было. Жил Викторов в однокомнатной квартире с сорокапятилетней женой и восемнадцатилетней дочерью. Жена работала лифтером и еще подрабатывала уборщицей, дочь — студентка, а у него, кроме смешной пенсии и такой же зарплаты в охране, других источников дохода не наблюдалось. Зато долгов было выше крыши: и банковских кредитов, и денег, что он должен был соседям и товарищам. Кому по распискам, а кому и без них, по устной договоренности.
Но, несмотря на плачевное финансовое состояние, Захар, отчего-то, свято верил в то, что не сегодня-завтра ему улыбнется Фортуна, и откуда ни возьмись, на голову свалятся халявные деньги. Поэтому заморачиваться тем, чтобы думать, где ему взять эти самые деньги, он не спешил.
И точно. Как показало время, он был прав. Деньги свалились к нему на голову буквально с неба, при подписании контракта с энтэвэшниками, да еще какие! И все долги раздал, и еще осталось. Лишних вопросов он никому не задавал и в душе только посмеивался над остальными. — «Вот уж неймется людям, — думал он, когда в самолете началась дискуссия между другими участниками телешоу, — деньги платят, на курорт за свой счет везут, а они еще недовольны. Вопросы все какие-то друг другу задают.
«А в каких условиях мы будем жить? А как нас будут снимать? А почему сопровождавший нас молодой человек с нами не полетел? Все это как-то странно! А вдруг это какая-то ловушка?..» Эти и еще множество вопросов задавали себе и друг другу эти обыватели, не находя ответов. А ему, Захару, плевать на все это хотелось, лишь бы с оставшимся гонораром за съемки передачи не кинули».
