Но Говард Хед все еще оставался слабым теннисистом. Не сдаваясь в желании улучшить свою игру, Говард конструировал более легкие и более тяжелые ракетки, но это не давало желаемого результата. Однажды, в середине 70-х его посетило интуитивное озарение (“Эврика!”), подсказавшее “сделать ракетку больше”. Так же как и другие, он первоначально считал, что размеры ракетки определены незыблемыми правилами. Ярко выраженный перфекционист, Говард решил изучать правила Ассоциации Тенниса С.Ш., касающиеся этого вопроса, и обнаружил, что АТСШ установила правила на все, начиная от разлиновки корта и до длины ворса на мяче. Там были правила, касающиеся упругости струн, предусмотренные для ограничения вращательного момента мячика, и их частоты. Однако размеры ракетки не были установлены. Он был шокирован, прочитав, что правило номер четыре гласит: “Ракетка – это инструмент, предназначенный для удара по мячу” (без всяких комментариев). Говард мог использовать все – от гладильной доски до мухобойки – для того чтобы забивать мяч и улучшить игру.
Изобретательность Говарда
Говард немедленно призвал всю свою интуицию (правостороннее мышление) и инженерный опыт (левостороннее мышление) с целью усовершенствовать свою игру и решить проблемы, связанные с дизайном ракетки. Один из инженерных принципов, которым он руководствовался в процессе создания новой ракетки, гласил, что “обратная инерция возрастает с увеличением ширины”, то есть, говоря обычным языком, сопротивление широкой ракетки будет больше, чем узкой. Хед спроектировал ракетку, которая была на два дюйма шире и на три дюйма длиннее обычной. Тем самым эффективность увеличилась в четыре раза, ударная поверхность – в три раза, а сила удара – на двадцать процентов. Размер ракетки увеличился на 60 процентов, но в силу того, что в ее производстве использовались новые материалы космической эры, она не стала нисколько тяжелее.
Говард сделал несколько ракеток, позвал своих друзей и затеял матч, чтобы посмотреть, действительно ли эти большие ракетки смогут усовершенствовать его игру. И был поражен улучшением. Хед сказал: “Мгновенно я стал играть во много раз лучше”. Друзья, которые никогда не испытывали особого желания состязаться с ним в теннисе (они называли его “старый мазила”), пригласили его играть. Если эта новая ракетка смогла помочь шестидесятилетнему неопытному игроку, то она станет благодеянием для остальных. Его деловая проницательность вступила в свои права, и Хед заявил: “Как только я обнаружил, что ракетка помогла мне, я подумал, что могу попробовать выпустить ее на рынок”.
Патент Хеда охватывал все ракетки, имевшие область удара от 85 до 130 квадратных дюймов (обычные деревянные ракетки имели 70 квадратных дюймов). Говард говорил о своем изобретении: “Я надеялся на улучшения, но я никогда не мечтал о таком абсолютном улучшении”. Его конструкторский фанатизм был причиной того, что успех превзошел его самые смелые мечты. Стремление к техническому изяществу и совершенству привело его к использовании некоторых эзотерических концепций, в решении некоторых простых проблем. Он представил увеличение скорости полета мяча как “коэффициент возмещения”, что, проще говоря, означает – скорость мяча, отскакивающего от ракетки, пропорциональна его скорости столкновения с ракеткой. Обычно после столкновения теннисный мячик сохраняет 57 процентов первоначальной скорости. Начальные испытания показали, что новая ракетка “Принс” обеспечивает коэффициент возмещения в размере 52 процентов, что заставило Говарда задуматься о правоте мнения насчет его ракетки. Неужели он действительно создал “ракетку-чудовище”, которая была менее эффективна?
Говард упорно проводил новые испытания и установил, что “сладкая зона” создает значительное увеличение возвратной скорости. Возвратная скорость при ударе по, мячу составила 67 процентов в “зоне суперударов” ракетки “Принс”, что было на 20 процентов больше, чем у стандартной ракетки. Этот интуитивный гений изобрел то, что журнал “Уорлд Теннис” (“Мировой теннис”) назвал “одной из самых инновационных концепций в теннисе”.
