Еще были Джулия и Бладхаунд. Лили на этом настояла.
— Скажи Джулии, пусть придет на стаканчик чинзано, — сказала она мне. — И этот твой очаровательный коллега — тоже. Как бишь его зовут? Далматин?..
Кейт, разумеется, тоже пригласили. Она рассыпалась в бурных поздравлениях, крепко обняла Лили и оказалась достаточно тактична, чтобы не затрагивать вопрос о нашем с Лили родстве. Киаран, со своей стороны, вежливо отказался от приглашения, сославшись на занятость. Но я-то знаю, что он думал на самом деле. «Трикси — мошенница и лгунья. Какая удача, что мы вовремя разбежались». Впрочем, Ларри сказал, что Киарана можно понять. Вот, к примеру, его приятель Джимми тоже не смог прийти, хотя и намеревался. Но увы, его настигла срочная работа…
Но теперь мне кажется, что вечер в конечном итоге получился вполне себе милым. Я сижу на диване, поедая фруктовый салат и глядя в телевизор. Там идет детская утренняя программа. На мне старая клетчатая пижама. Я как раз досматриваю передачу, когда звонит Джулия.
— Привет, — ее голос звучит неуверенно.
— Привет, — мой тоже.
— Как ты?
— Отлично. А ты?
— Отлично.
Прекрасная вежливенькая беседа. Но тут ее словно прорывает, и на меня обрушивается словесный поток:
— Слушай, прости, что я не сказала тебе насчет Кристофера. Я не знала, как ты на это отреагируешь, а он боялся, что ты можешь огорчиться из-за того, что мы двое говорим у тебя за спиной и что у нас все хорошо, когда у тебя все так получилось с Киараном, ас другой стороны, мы не решались ничего говорить тебе по поводу ваших с ним отношений, чтобы ты не сочла, что мы лезем не в свое дело, а когда ты узнала вчера, вышло, что на тебя все это свалилось сразу…
Черт возьми! Когда Джулии нужно выговориться, ее не остановить.
— И что было?
— Что значит «что было»? Я думаю, некоторые вещи все же должны остаться между мной и Крисом. Так будет честнее по отношению к нему, — с негодованием отзывается она.
— Да я не о сексе. Я хотела узнать, о чем вы говорили за моей спиной. Но теперь ты этим своим «честнее по отношению к Крису» возбудила мой интерес. Если уж он намерен спать с моей лучшей подругой, меня интересуют некоторые детали. Хотя бы как он тебе показался? Хорошо, плохо, никак? Как насчет собачьей позиции?
— Тебе не следует говорить он нем в таком тоне. Если хочешь знать, я думала, что ты сама положила на него глаз и так ведешь себя с ним просто потому, что не хочешь выдать своих истинных чувств. Вот почему я не хотела рассказывать тебе о нас. Я боялась, что ты будешь ревновать…
Я чуть не выронила трубку, услышав это идиотское предположение. И пролила на себя сок. Он течет по груди, и мне приходится срочно искать полотенце.
— Джулия, — устало говорю я, — я хочу официально заявить тебе, что между нами ничего нет… Я повторяю: нет, нет и еще раз нет. Мне не нужен Бладхаунд — или как ты там предпочитаешь его называть.
— Ненавижу, когда ты себя так ведешь! — кричит она. — Ты просто стерва.
— Ничего подобного. Это не мое амплуа. Точка. Конец дискуссии. Хотя… я сейчас тебе кое-что скажу, но только тебе и только сейчас… если потом кто-нибудь спросит меня об этом, я буду все отрицать. Так вот: я признаю, что за последние недели Бладхаунд сильно вырос в моих глазах. Он помог мне… — Я сама себе поражаюсь, но слова уже сказаны. — Я почти простила его за ту историю с Сэмом… — Я слышу вздох облегчения на том конце провода. — Даже несмотря на то, что он мне врал.
— Но ты же тоже ему врала, — немедленно парирует Джулия. — Постоянно. Сколько раз я говорила, что людей любят не за их происхождение? Но ты вбила себе в голову, что должна принадлежать к высшему обществу — пусть даже это всего лишь фантазия — и глянь, чем это закончилось.
— Ха! Спасибо тебе, милая Джулия, за поддержку. Ты никогда не думала о карьере проповедника? — Чертова Джулия. Она всегда права. Как учитель математики или престарелая тетушка… Потом я осторожно спрашиваю: — И что сказал Бладхаунд?
— Кристофер, — строго говорит Джулия. — Он растерян. Он недоумевает, куда ты в таком случае ездила на выходные — в те дни, когда заявляла, что отправляешься к мамочке.
