— Хорошо-хорошо, Трикси. Я ведь не утверждаю, что ты сама пролила этот кофе. В любом случае, я собирался кое-что тебе сказать, даже если бы ты появилась сегодня на летучке. Есть проблемы. Банк переживает трудный год, и нужно принимать решительные меры. — Он смотрит на меня строгим взглядом. — Мы в ответе перед нашими вкладчиками. Им не нравится идея терять деньги на инвестициях, в то время как мы платим громадные премии всяким и разным. Нужно что-то предпринять. Расходы придется урезать, и самый простой путь — сократить штат.
Нет, только не это! Так вот почему Джим вызвал меня в свой кабинет! Конечно же, конечно, он имеет в виду не меня. Я ошарашенно смотрю на него. Касаюсь пальцами шеи и благодарю Бога за крем для кожи «Клэринс». А еще, Господи, благодарю тебя за то, что я умею шутить, когда хочется плакать… Но что я буду делать без моей зарплаты? Без премий? Это же просто ужасно.
— Что скажешь? — Джим смотрит на меня.
— Я думала, у нас особые отношения. Что я была первой… — вырывается у меня. — Ты обещал поддерживать меня.
— Времена меняются, Трикси, и люди меняются. Ты изменилась. Я изменился. Мы сильно отличаемся от тех людей, что встретились семь лет назад. Погляди на себя. Ты уверенная в себе, ухоженная женщина; носишь дизайнерскую одежду. Когда мы познакомились, ты думала, что Армани — это персонаж из фильма «Маленькие женщины». Теперь ты практически постоянный покупатель в магазине Армани…
— Но внутри-то я осталась прежней, правда?
Джиму будет несравненно проще выставить меня, если он решит, что я изменилась. Нет, этого нельзя допустить. Придется бороться за свое место… Где ему понять, каково быть женщиной в этом мире мужчин!
— Ты говорил, что научишь меня всему, что умеешь сам. Ты говорил, что поначалу придется нелегко. Когда я барахталась из последних сил, ты говорил, что все наладится. Потом я втянулась, вошла в ритм, и вышло, что ты был прав. Все встало на свои места…
Слезы подступают к глазам, но я не собираюсь давать им волю. Как он может так спокойно говорить мне, что моя карьера закончена? Как он смеет так бессердечно тыкать меня носом в мои ошибки? Ни один мужчина так меня не оскорблял. Ни один — после Сэма. Я смотрю в сторону и моргаю, сгоняя слезы. Не помню, кажется, сегодня красила ресницы не водоотталкивающей тушью…
— Ты научилась всему, что я мог тебе преподать. И поначалу это было великолепно. Ты должна помнить те дни, когда ты просто лучилась восторгом. Моментально выполняла все мои задания… — В его голосе скользит слабый намек на теплоту.
Я помню то время, когда не имело значения, день на дворе или ночь. Все было ново, интересно и свежо. Я как на крыльях прилетала на все утренние собрания… Что же изменилось? Когда все надоело и стало утомлять? Рутина! Вот что сделало работу неимоверно скучной.
Джим смотрит на меня через стол. Откидывает волосы со лба.
— Я вижу, ты меня понимаешь. Твое воодушевление — вот что меня привлекло, когда я принял на работу молоденькую выпускницу и вызвался ее обучить. Я взялся за это и не пожалел: иногда ты проворачивала просто блестящие сделки… Но теперь твой энтузиазм иссяк. И эта перемена удручает…
Джим взялся читать мне проповедь?.. Он берет меня за руку, и глаза Мэри чуть не выскакивают из орбит.
— Трикси, ты стала очень нервной. Совершенно не обязательно постоянно рычать на коллег. Я думаю, они станут гораздо лучше к тебе относиться, если ты будешь вести себя как настоящая ты.
Я отбираю у него руку. Джим не знает меня настоящую, и никто в этом банке не знает. Я никогда никого к себе не подпускала. И если Джим полагает, что сможет отделаться от меня такими вот пустыми словами, то он глубоко заблуждается.
— Давай-ка расставим все точки над «i», Джим, — говорю я. — Тебе нужно избавиться от нескольких людей, и выбор пал на меня.
— Я бы так не сказал.
Кажется, под моим яростным напором Джим пошел на попятный. Может, он ожидал, что я разревусь — как «настоящая я», которую он так жаждет увидеть.
— А как бы ты сказал? В игре со стульями стула не хватит именно мне, так?
Он медленно кивает:
— Формально это верно.
