— Ну, хуже-то не будет, верно? Подумай, как обрадуется Джим, когда узнает, что ты стараешься. Заключить сделку проще, если браться за это сообща. Командой. Да, и начни курить.
— Что? Поддерживать табачные компании? Приобретать болезни и зависимости? Идиотская идея, Бладхаунд!
— Всем известно, что курительная комната — это место, где циркулируют абсолютно все сплетни и слухи. — Киаран подмигивает. — Присоединяйся. Будешь в курсе всего, что происходит. Заведешь знакомых…
Он попал в больное место. И вообще, меня не покидает ощущение, что Киаран меня жалеет. Это неприятно и обидно.
— Но я же не курю. К тому же говорят, что пассивное курение еще вреднее активного, — пищу я.
— Трикси, не в твоем положении воротить нос, — говорит неизменно логичный Бладхаунд. — И потом, Джулия же курит. А ты постоянно проводишь время в ее обществе…
Внезапно гневный голос рявкает в интерком на столе Бладхаунда:
— Эй вы там! Кто-нибудь может сказать Киарану, чтобы шел сюда? Бегом. Нам нужна консультация. Отчеты могут прийти в любой момент!
— Верно, — говорит Киаран. — Пора работать. Я рад, что мы договорились насчет вечеринки. Только сообщите мне дату, и я приду.
Он уходит к своему столу.
— Киаран! — кричу я.
Он оборачивается и улыбается:
— Да?
— Ты не забыл про счет из чистки? Он подмигивает и шагает дальше. А я чувствую себя гораздо-гораздо лучше…
Пятница, 6 октября
(до «Дня X» 39 дней — и как это неделя пролетела так быстро?)
Минуло уже двадцать четыре часа с момента моей продуктивной беседы с Бладхаундом и Киараном, а я все еще не могу заставить себя последовать их совету. Сейчас время ланча; мы с Бладхаундом сидим в баре «Корни энд Барроу» в Брод-гейт-центре, жуя сандвичи и запивая их «Шабли». Это лучшее заведение в Сити. Массивное здание из стекла и гранита. Оно смотрит на Ливерпуль-стрит, а рядом — небольшая круглая площадь. Зимой она превращается вкаток, а летом становится популярным местом для выставок и спортивных схваток между командами разных финансовых учреждений. Это просто магнит для работников Сити, ибо здесь полно баров, магазинов и ресторанчиков…
— Я не смогу этого сделать.
Бладхаунд отворачивается от окна: он смотрел соревнование по брумболуnote 2. В этот момент на площадке команда нашего банка, опознаваемая по зеленым рубашкам.
— Полагаю, «не смогу» здесь не вполне уместно. У тебя просто-напросто нет выбора.
— Да, но…
Мне хочется спросить: «Может, все-таки есть другой способ?» — но тут снизу доносится восторженный вопль.
Бладхаунд высовывается в окно.
— Наши забили. — Он наполняет бокалы и машет опустевшей бутылкой официанту, на предмет замены.
— Итак, насчет моего…
— Да! Десять — один. — Он смеется и сгребает с тарелки последний сандвич. — Что ты там говорила?
— Я… О, боже мой! Нет! — Я поспешно хватаю меню и прячусь за ним, когда в бар входит коллега. — Это именно то, что я говорила. Прекрасный пример. Я ни в жизнь не перетащу ее на свою сторону.
— Что? Мариан? — Бладхаунд выдергивает меню у меня из моих рук и кладет его на стол. — Будь чуть повежливее, Трикс. В конце концов, в банке она сидит всего в десяти футах от тебя.
Я бросаю на него мрачный взгляд:
— Она с удовольствием свернет мне шею, если дотянется.
— Не дури. В чем дело?
— В прошлом году, как раз когда мы разошлись с Сэмом, она подкатилась ко мне с этими речами, знаешь: «на свете до черта других мужиков». А это меня безумно раздражает.
— Полагаю, она просто хотела тебе помочь. И с чего ты взяла, что не захочет помочь и на этот раз?
— Ну, я не очень-то хорошо с ней обошлась. Видишь ли, я решила, что она издевается. А потом мне выпало ее имя в той лотерее, которую ты устроил на последнее Рождество. Ну, когда мы должны были купить подарок тому, чье имя вытянули…
— И что?
— Я купила ей шампунь от перхоти. На несколько секунд повисает тишина, а потом Бладхаунд — вечный оптимист — говорит:
— Ну, может, она уже простила. Все понимали, что это было нелегкое для тебя время.
— Хм. Возможно. Но в прошлом месяце я… усугубила.
— Как?
— Мы не виделись какое-то время. — Я отпиваю глоток вина для храбрости. — И мне было немного стыдно из-за этой истории. Так что, когда мы с ней столкнулись в туалете, я решила загладить вину. Тогда прошел слух, что она беременна, и я спросила, когда у нее срок.
