– Смотри под ноги, когда маршируешь…
Винька заполыхал ушами.
Оказалось, что ремонтные дела крепко продвинулись. Штукатурка на стенах уже высохла. Печку наконец переложили и обмазали тонким слоем глины. Но кавардак был – просто страх смотреть. Всюду мусор, на нем глиняные ошметки и сажа. Стекла – в плямбах грязи и подтеках.
Сейчас тут работали две девушки – Рита и Рая. Штукатуры-маляры и мастера на все руки. Рита стояла на стремянке и шкрябала железкой доски потолка. Рая совковой лопатой грузила мусор в мятое ведро.
Виньку Рита и Рая знали.
– А это мой папа, Аркадий Матвееевич. Майор Греев.
– Здравия желаю, товарищ майор, – сказала со стремянки бойкая на язык Рита. – У вас такой героический вид, будто вы с парада Победы.
– Да нет, я тут, к сожалению, по другим делам… Когда позволите нам отпраздновать новоселье?
– Скоро! Побелить осталось, полы покрасить да потолок. Да окна… А там уж как краска высохнет.
– Рабочих рук маловато, Аркадий Матвеевич, – пожаловалась Рая. – Крутимся, вертимся…
– Их везде нынче маловато, рук-то, – виновато сказал отец. Он потоптался, пооглядывался и понял, что больше здесь делать нечего. Сказал, что пойдет в Горпотребсоюз повидаться с мамой.
Винька с отцом не пошел. Вероника Акимовна, мамина начальница, всегда косилась, если он появлялся в бухгалтерии. Попрощались у калитки.
– Когда снова приедешь?
– Как получится…
– Папа… а ты можешь мне звездочку от пилотки привезти? Или “крылышки” с фуражки? Или еще что-нибудь такое, военное…
– Попробую.
Винька помахал вслед отцу и вернулся в квартиру.
– Глазеть или помогать? – спросила Рита из-под потолка.
– Чего помогать-то?
– Вытащи мусор на помойку, – попросила Рая.
Винька вытащил. Одно ведро, второе, десятое… И умаялся. Ведра-то не легкие были. Да и попробуйте-ка бегом столько раз со второго этажа и обратно по крутой лестнице.
В комнате и на кухне стало почище, зато Винька собрал на себя немало пыли и сажи. И добавил синяков на ногах, потому что все время стукал ими о ведро.
– Ох и пугало сделалось, – сказала Рита.
Винька похлопал себя по рубашке и штанам и пошел во вторую, дальнюю комнату.
Сюда была сдвинута почти вся мебель. А по углам – груды всяких мелких вещей. Винька решил поискать коробку с фильмоскопом и диафильмами.
Коробку он не нашел. Но под кучей пыльных валенок обнаружил свою рогатку. Хорошую такую, с ошкуренной ручкой из ветки сирени, с красной резиной. Вот она где! А мама грозила выбросить…
Винька сунул рогатку под ковбойку. Потом отодвинул корзину с кухонной посудой. Нужной коробки не было и за ней. Зато в углу Винька увидел мячик. Старый, из потертой черной резины.
Винька про такой и не помнил. Наверно, им еще Людмила играла в детские годы, а потом он до ремонта валялся в каком-то дальнем закутке.
Пригодится!
Винька сжал мячик в ладонях. В нос ему ударила воздушная струйка. Это что же, в мячике дырка? Да, вот она, почти незаметная… Ладно, от такого мячика тоже есть польза.
Винька опять прошел на кухню. Здесь у плиты стояло чистое ведро с водой. Винька выдавил из мячика воздух. Мячик стал похож на круглую кукольную шапочку. Винька погрузил его в ведро. Мячик зашевелился там, стараясь принять прежнюю форму: стенки его были толстые, упругие. Он вбирал в себя воду.
Когда Винька вынул мячик из ведра, тот был блестящий, будто новенький. И очень тяжелый.
Винька шагнул в комнату, от порога пустил из мячика длинную струйку. В Риту. Она замахала на стремянке руками.
– Винька! Шпана! Уши оторву!
– Не поймаешь!.. – Он попрыгал на пороге. – Ладно, Рита-Рая, не скучайте без меня!
– Приходи снова, – сказала Рая. – Мусора еще много.
2
Винька поскакал вниз по лестнице и опять оказался на дворе. Побросал над собой скользкий увесистый мячик (в нем булькало). Обогнул дом.
С другой стороны дома было высокое крыльцо. На его ступенях, в тени разлапистого клена, устроилась соседка Варя. С учебником. Она в этом году закончила школу и готовилась поступать в институт. Зубрила физику.
Варя была Винькина любовь. Настоящая. Не то, что Кудрявая.
Кудрявая не вызывала никаких нежностей и замираний в душе. Винька относился к ней… ну, как, наверно, будет относиться к племяннице Галке, когда та подрастет. Варя – другое дело. Винька млел от влюбленности в нее еще с давних дошкольных лет.
