Тридцать семь градусов по Цельсию - страница 8

Шрифт
Интервал

стр.

— Допустим. Почему же в таком случае правительство не принимает никаких мер?

— Ах, правительство! — буркнул профессор Крешенцо. — Насколько мне известно, наше правительство всегда верой и правдой служило власть имущим. А сейчас богатство и, значит, власть — в руках ВМО, автомобильных и магнитофонных королей.

— Ради бога, не упоминайте при мне о песнях. Я и так целый день только и делаю, что слушаю идиотские песни и разбираю споры законодателей музыкальных вкусов.

Но профессор уже не в силах был остановиться.

— Конгрегация медиков теперь столь могущественна, что подчинила себе даже священников. Давным-давно идет борьба между целителями тела и целителями души. Но теперь чаша весов явно склоняется в пользу первых. Мир обуян жаждой наслаждений, и у него нет больше времени слушать церковные проповеди. Тело восторжествовало над душой. ВМО держит в своих руках ключи от рая земного и небесного.

— Я не совсем понимаю вас, профессор.

— Э, я пошутил, милый Нико. Но ходят слухи, что тридцать пять процентов акций Объединенной автомобильной компании принадлежат ВМО. Современный человек озабочен своим здоровьем, и для него нет ничего дороже левакара. И здоровье, и машина зависят от ВМО. Разумеется, пока никто не запрещает нам искать забвения в канцонеттах, этом музыкальном опиуме, который нам вдобавок продают втридорога. Но говорят, что ВМО протянуло свои щупальца и к фирмам грампластинок.

Профессор Крешенцо хрипло расхохотался, отчего Нико невольно вздрогнул.

— Эс-ку-ла-по-кра-тия. Звучит совсем неплохо. — И Крешенцо снова громко засмеялся.

Субботнее утро. Как красив в эти часы Рим, сплошь в куполах и шпилях. Небо бледно-голубое, с колоколен каскадом обрушиваются вниз крикливые ласточки. Воздух. напоен запахом пиний и мяты. На Лунготевере ни души.

Дорис медленно идет по пустынной улице Древнего Города, Конторы больше не существует, а все служащие исчезли, растворились Словно призраки, исчезли и вещи — пишущая машинка, гербовая бумага, печати, пресс-папье. Сам нотариус умер. Умер до понедельника. Целых два дня ей не придется терпеть его скрипучий голос, его взрывы ярости, непереносимую скуку.

Нико ждет ее у входа в метро, но она вышла из дому очень рано и теперь идет неторопливо, даже медленно; на минуту задерживается у цветочного киоска, переходит дорогу и останавливается на мосту. Внизу бурлит и пенится Тибр, из-под аркады вылетает мотоскутер, в лучах солнца сидящий у руля человек кажется сделанным из латуни. Платаны вдоль берега поблескивают зеленой листвой, а их белые стволы, словно животные после спячки, расправляют складки коры. Дорис приятно на ходу провести ладонью по сучкам и наростам, почувствовать, что, кроме цемента, стали и пластика, существуют деревья с их таинственной, неподвластной воле человека жизнью.

Внезапно она ощутила, что весна, вступила в свои права. И тогда она сначала ускорила шаги, а потом побежала навстречу Нико.

Он все еще бледен, лицо осунулось, под глазами темные круги, но во взгляде светятся ласка и веселье.

Нико берет ее под руку и увлекает за собой, в сторону, противоположную остановке метро.

— Что случилось, Нико? Прогулка к Замкам отменяется?

Нико останавливается возле бара-киоска.

— Давай выпьем по чашечке кофе.

Не спеша наливая кофе, он насвистывает танцевальный мотив, пальцы ритмично постукивают по сахарнице, взгляд скользит по фиолетовой неоновой трубке вдоль стены.

— Так мы поедем к Замкам?

— Конечно. Допьем кофе — и в путь.

У тротуара стоит новехонький красный левакар.

— Вот на нем бы поехать, — со вздохом говорит Нико. — А то трясись полчаса в битком набитом вагоне метро.

Дорис укоризненно качает головой.

— Прошу тебя, Нико, не начинай все сначала.

Они выходят из бара. Нико останавливается возле машины, не спеша обходит ее, любовно поглаживает рукой капот.

— Красивая, правда?

— Очень. Но поторопись. Иначе нам придется стоять всю дорогу.

— Она тебе и в самом деле нравится?

Он вытаскивает из кармана связку ключей и подносит ее к самому носу Дорис.

— А ведь машина-то моя.

Дорис громко смеется.

— Сумасшедший. Тебе бы только шутить!

Но когда Нико вставляет ключ и открывает дверцу, Дорис бледнеет.


стр.

Похожие книги