– Зареченский? – окликнула сухощавая докторица. – У меня к тебе несколько вопросов.
Ник медленно сосчитал про себя до трех и произнес:
– Все в медицинской карте. С тех пор ничего не изменилось.
Докторица смотрела точь-в-точь как те, что решали: оставить его в психушке или выпустить. Неужели баба из комиссии натрепала по инстанциям?
– Значит, тебе не трудно будет повторить.
Ник прошел за ширму, отгородившую угол. Здесь было по-утреннему серо, и докторица щелкнула выключателем настольной лампы.
Если снимут «квоту» по медицинским показателям… Ник провел ладонью по предплечью, ощутив бугорки гусиной шкуры. Как там говорил директор? «Перевод в соответствующее учреждение».
– У тебя под коленом шрам. Ты помнишь, как получил его? В каком возрасте?
– Нет.
Ник ответил раньше, чем успел подумать.
– Попробуй представить: тебе больно, ты прихрамываешь. Что произошло перед этим? Ты упал с качелей? С велосипеда? Играл в футбол? Споткнулся на лестнице? Только не спеши, сосредоточься.
Ник провел языком по губам – почудился вкус травяного сока вперемешку с потом и пылью.
– Я не помню.
– Хорошо, давай попробуем смоделировать такую ситуацию…
За ширму подтянулся бородатый врач. Присел в тени и с интересом слушал.
Стихли голоса – для остальных медосмотр закончился. Ника все расспрашивали, потом снимали мерки с черепа. Заглядывали в рот, подсвечивая фонариком. С лупой изучили некоторые участки кожи, уделив особое внимание россыпи родинок на икре.
– Свободен, – наконец разрешила докторица.
Выходя, Ник еле сдержался, чтобы не хлопнуть дверью.
Возле медблока его караулили. На подоконнике, упершись пятками в батарею, сидел Карась. На лестнице ошивался Жучара. Он удивился:
– Выпустили? А мы думали, ты заразный.
– С тобой попрощаться разрешили, – огрызнулся Ник. – Иди сюда, я на тебя плюну.
Жучара оскалился в усмешке.
– Ходу, на завтрак опоздаем. – Карась соскочил с окна. – Потом еще в актовом, хрена им, какое-то собрание, объяву кинули. Чего с тобой делали-то?
Ник промолчал.
– Яйца пересчитывали, – сказал за спиной Жучара. – Недостачу искали.
– Сейчас у тебя оба лишними окажутся, – предупредил Ник.
Карась суетился на узкой лестнице, забегая то справа, то слева.
– А говорят, новые методики есть, эти… экспериментальные. Ну, типа, вместо Псов определяют.
– Кто говорит? Бабки на базаре?
– Че сразу! Я в журнале читал. Выявляют склонность, ну, и вообще, если уже инициация скоро.
– Журнал назывался «Юный фантаст».
Карась обиженно засопел.
– Не слушай его, Немой, – поддержал Жучара. – Брешет. Тебя просто на органы разберут, и все дела. – Он заржал, довольный собой.
В актовом зале шумели: придумали мероприятие с утра пораньше в субботу! Особенно возмущались те, у кого был пропуск в город. Жучара заметался между рядами, напоминая должникам, чтобы вернулись с деньгами. Дядя Лещ возле окна любезничал с Капой – воспитательницей малышей. С «камчатки» украдкой стреляли косточками из компота. Рядом с пустой сценой застыл Ноздря с дисциплинарным журналом под мышкой, его присутствие мешало разгуляться народным волнениям.
Нику – спасибо докладной из гимназии – пропуск все равно не полагался. Он забрался в дальний угол, жалея лишь, что не успел прихватить из спальни книгу. Рядом пристроился Карась, дожевывая булку. Гвоздь злым свистящим шепотом допытывался у окружающих насчет сигаретки. Повернулся и к Нику, но сразу же досадливо сморщился.
Двое старшеклассников выволокли из-за кулис стол.
– Доктора выступать будут, – сказал Карась. – А че, раз приперлись.
– Научат мыть руки перед едой, – согласился Гвоздь и пнул ножку стоящего впереди стула. Сидящий на нем Грошик испуганно втянул голову в плечи. – Карасина, в город пойдешь, сигарет купи.
Карась скис: на входе в детдом могли обыскать, и тогда прощай, прогулки по выходным, на целый месяц.
– Не ссы, прорвешься, – пихнул его Гвоздь. – Опа, гляньте!
Вынесли стулья, но не обычные, из столовой, а резные, с обитыми бархатом спинками.
– Богато живут доктора, задницы не мозолят.
На сцену вышел директор.
Удивленно притихли в зале – объявить лекцию хватило бы и дежурного воспитателя.
