Но рекорд расстояния, проверенный кольцеванием, принадлежит подковоносу С 084. Этот индивидуум, окольцованный в гроте Гаргас (Верхние Пиренеи), был пойман в Триенбахе (Бавария), в расстоянии 1100 километров.
Метод кольцевания помог также получить некоторое представление о продолжительности жизни летучих мышей. Когда в 1936 г. музей передал мне первые кольца, то о сроке жизни этих маленьких животных точно ничего не было известно; считали, что они живут два-три года.
Но мне приходилось находить окольцованных летучих мышей по истечении пяти, восьми, десяти и двенадцати лет, В момент когда пишутся эти строки, мои рекордисты — это два подковоноса с матрикулами Н 057 и Д 106, окольцованные 30 декабря 1936 г. и пойманные мною вновь 16 января 1952 г., то есть пятнадцать лет спустя. Во время кольцевания это уже были взрослые животные, что увеличивает их возраст минимум до шестнадцати лет. Нужно добавить, что при осмотре не было замечено значительной сточенности зубов или каких-либо других резко выраженных признаков старости. Это ставит по-новому, или во всяком случае в новом и неожиданном свете, вопрос о максимальном сроке жизни этих животных. Я лично думаю, что он легко может превышать двадцать. Поэтому не приходится удивляться, что летучие мыши шесть-семь месяцев спят почти летаргическим сном — это дает им возможность значительно экономить жизненные силы. Вероятно, две упомянутые шестнадцатилетние летучие мыши за время их жизни покрыли тысячи километров расстояния, совершали длительные миграционные перелеты, отдаленные путешествия, но правдивость обязывает меня заявить, что я их нашел в том же гроте Лябастид (Верхние Пиренеи), где их окольцевал пятнадцать лет назад.
К сказанному я могу добавить, что с подковоносом Н 057 мы старые знакомые. Судите сами: окольцевав его, как уже упомянуто, в 1936 г., я его ловил и опять выпускал в 1937, 1939, 1941, 1948 и, наконец, в 1952 гг. Четыре раза он был в гроте Лябастид и три раза в двух километрах оттуда — в пропасти Эспаррос. Не теряю надежды, что буду продолжать ловить его часто и еще долгое время; надеюсь ради него и ради себя. Если же он меня узнает, то, наверное, сочтет ужасно надоедливым!
В связи с этим нужно упомянуть о случае с одиночкой подковоносом, которого мы окольцевали в одном погребе деревни д’Озас (Верхняя Гаронна) 23 марта 1940 г.
Эту летучую мышь мы опять там ловили в 1944, 1946 и 1947 гг., и уже в другом месте 31 октября 1952 г., то есть двенадцать лет и семь месяцев спустя.
Всякий раз мы ее находили в погребе прицепившейся к одной и той же балке, и даже в том же самом месте. Эта оседлая пещерная обитательница и, можно даже добавить, домоседка, видимо, имеет свои твердо установившиеся, неизменные привычки.
Во всяком случае это животное выбрало себе спокойное, теплое убежище; но иногда приходишь в изумление, обнаружив, что некоторые летучие мыши зимуют и погружаются в спячку в вестибюлях пещер, открытых для ветра, холода и сырости. Нередко находишь их глубоко спящими и блестящими от целиком их покрывающих капель сконденсировавшейся воды. На ощупь они совершенно холодные, даже заледеневшие, и тем не менее они живы — перенесут зиму и оживут весной.
В глубоких и холодных пропастях, подобных пропасти Мартеля и Хенн-Морт, мы находили изредка летучих мышей (больших ночниц и широкоухов), живущих там на двухсотметровой вертикальной глубине при температуре 3–4 градуса.
Но рекорд существования в таких условиях, наверное, принадлежит ушанам, которых мы находили (правда, мертвыми, мумифицированными) в глубине грота Дево, в горном цирке Гаварни. Эта пещера, частично заполненная льдом, находится на высоте 2900 метров, и температура в ней колеблется между 1 и 3 градусами!
Летучие мыши, во всех отношениях животные парадоксальные, обладают еще и другими необычайными особенностями, заслуживающими подробного описания., Мы здесь хотели упомянуть о наиболее характерных и не сомневаемся, что будущее еще имеет в запасе не один сюрприз для тех, кто займется изучением физиологии, нравов и поведения этих странных животных.
