- Справа на час - два «укорота», берем крайнего! Упреждение на корпус!
- Осколочный зарядил, «иглы» кончились! Прицел взял!
Выстрел, затвор извергает порцию дыма, новая гильза со звоном летит на железный пол.
Снаружи что-то стучало по броне, безобидно и часто, словно… словно хоровод серых козлят скакал вокруг, колотя коваными копытцами по бортам. Гедеон истерически рассмеялся, представив это зрелище - посреди поля боя серенькие животные, весело выбивающие искорки из «Медведя» маленькими подковками.
- Долбанулся, - пробормотал наводчик, мельком глянув на радиста, который съежился на жестком сиденье и то дико смеялся, то тонко, протяжно выл, роняя струйки слюны, выпучив красные от гари глаза в животном ужасе. – Умом поехал!
- К пулемету, тварина! – гаркнул Гедеону командир, хватаясь за пистолет. – Сожгут же щас к хренам из окопов! Пристрелю!
Но, поняв, что радист его просто не слышит, уйдя в собственный мир беспросветных кошмаров, командир плюнул и, страшно ругаясь, потянулся к пулемету, которым должен был действовать как раз Гедеон. Офицер дал одну длинную очередь, другую, ворочая тяжелый ствол и шипя ругательства пересохшим горлом.
А затем мир взорвался ослепительной вспышкой. И все померкло
* * *
- С кем имею честь? – не очень вежливо отозвался Поволоцкий. Как человек прогрессивный, он поддерживал идеи равноправия и умеренного феминизма, но категорически не принимал присутствие женщин в армии. С одной стороны Александр понимал, что при размахе мобилизации и военных действий страна не может заполнить все потребные вакансии мужчинами. С другой – пресловутая «гусарщина» слишком часто закидывала в армию истеричных суфражисток или, что еще хуже, романтических дам, которые ожидали чего-то наподобие открыток тысяча восемьсот семидесятых. Сестры милосердия в элегантных халатах, симпатичные молодые люди с аккуратными перевязками, цветы в вазах и прочая благость. Столкновение с реальностью оказывалось куда менее приятным. Пока не вступила в силу Доктрина с ее тщательной регламентацией и отбором персонала, Александр навидался экзальтированных дам, приехавших в качестве добровольцев по линии Красного Креста, которые падали в обморок от одного запаха полостных операций или бились в истерике, увидев скоростную ампутацию.
Впрочем, сия фемина производила впечатление куда более уравновешенной особы, весьма строгой и целеустремленной.
- Анна. Анна Лесницкая, - представилась строгая брюнетка в костюме и протянула руку – не для поцелуя, а по-мужски, развернув ребром для рукопожатия. – Седьмой отдел Особого Департамента при канцелярии Его Императорского Величества.
- Александр Поволоцкий, - автоматически отозвался медик, пожимая протянутую руку, узкую, но весьма сильную. Для женщины сильную. – Седьмой отдел… Контроль поставок специальной медтехники, если не ошибаюсь?
- Совершенно верно, - подтвердила Лесницкая. – Вас нелегко найти.
- Я – хирург консультант фронта, - пояснил Поволоцкий. – Могу находиться где угодно, от армейского тыла до медсанбата. Сейчас сопровождаю Сергея Сергеевича Юдина.
- Наслышана, - улыбнулась Анна. Обычно у так называемых «business women» улыбка под стать облику – хищная, ритуальная. Но у Лесницкой она вышла на удивление очень милой, доброжелательной. – Неугомонный профессор все-таки вырвался на фронт.
- «Неугомонный профессор»? – удивился Александр.
- Да, его у нас так называют. Постоянно рвется на войну, но ему запрещают либо канцлер, либо Его Величество.
- Хорошо сказано, - улыбнулся Александр. – Что ж, чем обязан?
- Заявки на наркозные аппараты и системы вентиляции легких.
- «Козинов и партнеры»? – с ходу понял Поволоцкий. – Да, понял. Поставками занимается один из сыновей, он сейчас тоже ездит по передовой, собирает рекламации. Предприятие большое, вполне надежное, в чем затруднения?
- Есть заказ на дополнительную партию, но поставщик резко поднял отпускную цену. Я никак не могу за ним угнаться и, кроме того, хотелось бы решить вопрос быстро и без лишнего давления.
Александр нахмурился, напряженно думая.
- Сейчас, обговорю с Сергеем Сергеевичем и отправимся. Я примерно представляю, где можно найти Козинова.
