– Оп-ля! – воскликнул Ленц.
Из-за подобных приключений у нас уже была не одна драка.
Мужчина вышел из автомобиля. Это был рослый и грузный человек в просторном реглане из верблюжьей шерсти. Он с досадой покосился на «Карла», затем снял плотные желтые перчатки и подошел к нам. Лицо его напоминало маринованный огурец.
– Что это у вас за модель? – спросил он Кестера, который стоял к нему ближе.
С минуту мы молча смотрели на него. Видимо, он принял нас за каких-то автомехаников, которые, нарядившись в воскресные костюмы, решили прокатиться на угнанной машине.
– Вы что-то сказали? – спросил Отто, как бы не решаясь намекнуть ему, что можно быть и повежливее.
Мужчина покраснел.
– Я просто спросил про эту машину, – буркнул он в том же тоне.
Ленц выпрямился. Его крупный нос вздрогнул. Он очень ценил вежливость в других. Но прежде чем он успел раскрыть рот, вдруг, словно по мановению какого-то духа, отворилась вторая дверца «бьюика». Из нее высунулась стройная ножка с узким коленом, а затем вышла девушка и медленно направилась к нам. Мы удивленно переглянулись. До этого мы и не замечали, что в «бьюике» был еще кто-то. Ленц мгновенно перестроился. Его веснушчатое лицо расплылось в широкой улыбке. Да и все мы – бог знает почему – заулыбались.
Толстяк озадаченно глядел на нас. Он потерял самообладание и явно не знал, как себя вести.
– Биндинг, – наконец, полупоклонившись, представился он, словно мог уцепиться за свою фамилию, как за якорь спасения.
Теперь девушка стояла вплотную к нам, и мы стали еще приветливее.
– Да покажи ты ему машину, Отто, – сказал Ленц, бросив торопливый взгляд на Кестера.
– А почему бы и нет, – ответил Отто и весело улыбнулся.
– Я и в самом деле с удовольствием посмотрю на нее, – уже примирительно проговорил Биндинг. – Чертовски скоростная машина. Как это вы запросто обштопали меня!
Оба ушли к стоянке, где Кестер поднял капот «Карла».
Девушка не последовала за ними. Стройная и безмолвная, она стояла в сумерках рядом с Ленцем и со мной. Я ожидал, что Ленц воспользуется случаем и с ходу взорвется, как бомба. Он был создан как раз для таких ситуаций. Но он словно лишился дара речи и, вместо того чтобы затоковать, как тетерев, стоял, как монах ордена кармелитов, и не мог пошевельнуться.
– Простите нас, пожалуйста, – сказал я наконец. – Мы не заметили вас в машине. Иначе наверняка не стали бы так глупить.
Девушка посмотрела на меня.
– А почему бы и не поглупить? – спокойным, неожиданно глуховатым голосом ответила она. – Не так уж это было страшно.
– Не страшно, конечно, но и не так уж прилично. Ведь наша машина развивает около двухсот в час.
Она слегка подалась вперед и засунула руки в карманы пальто.
– Двести километров?
– Ровно сто девяносто восемь и две десятых, официально установлено, – с гордостью, точно выпалил из пистолета, объявил Ленц.
Она рассмеялась:
– А мы-то думали, что ваш потолок – шестьдесят, семьдесят.
– Видите ли, – сказал я, – этого вы просто не могли знать.
– Нет, конечно, – сказала она, – этого мы действительно не могли знать. Мы думали, что «бьюик» вдвое быстрее вашей машины.
– Понятно. – Я отбросил ногой валявшуюся ветку. – Но, как видите, у нас было очень большое преимущество. Господин Биндинг, надо думать, здорово разозлился на нас.
Она рассмеялась:
– На какое-то мгновение, вероятно, да. Но ведь надо уметь и проигрывать. Иначе как же жить?
– Разумеется.
Возникла пауза. Я посмотрел в сторону Ленца. Но последний романтик только ухмыльнулся, повел носом и не стал выручать меня. Где-то за домом закудахтала курица.
– Прекрасная погода, – проговорил я наконец, чтобы как-то нарушить молчание.
– Да, чудесная, – ответила девушка.
– И такая мягкая, – добавил Ленц.
– Просто необыкновенно мягкая, – дополнил я его мысль.
Возникла новая пауза. Девушка, видимо, считала нас законченными кретинами. Но при всем желании ничего более умного я придумать не мог.
Вдруг Ленц стал принюхиваться.
– Печеные яблоки, – сказал он с чувством. – Похоже, к печенке нам подадут еще и печеные яблоки. Какой деликатес!
– Несомненно! – согласился я, мысленно проклиная и себя и его.
