Лилли была лучшей подругой Розы. Ей удалось сделать блестящую карьеру – самая недосягаемая мечта любой мелкой проститутки стала для нее явью: она поднялась до уровня «дамы из отеля». «Дама из отеля» не выходит на панель. Она постоянно живет в отеле и здесь же заводит знакомства. Мало кому из проституток удается такое. У них недостаточно богатый гардероб, и им всегда не хватает денег для того, чтобы в ожидании клиентов продержаться какое-то время. Правда, Лилли обитала только в провинциальных гостиницах, но все же с течением лет накопила почти четыре тысячи марок. И вот теперь она решила выйти замуж. Ее будущий супруг содержал небольшую мастерскую по ремонту водопровода и газовых плит. Про Лилли он знал все, но это его ничуть не волновало. За свое будущее он был вполне спокоен: уж если какая-нибудь из этих девиц выходит замуж, то на такую жену можно положиться. Все они хорошо знали свое ремесло и были им сыты по горло. Из них выходили верные спутницы жизни.
Свадьба Лилли была назначена на понедельник. А сегодня Роза давала в ее честь прощальный кофе. Все девушки пришли, чтобы в последний раз посидеть с подругой. После свадьбы она уже не сможет появляться здесь.
Роза налила мне чашку кофе. Алоис принес огромный кекс, нашпигованный изюмом и посыпанный миндалем и зелеными цукатами. Роза отрезала мне внушительный ломоть. Я сразу же понял, как себя повести. С видом знатока я попробовал кусочек кекса и притворился крайне удивленным.
– Позвольте! Но ведь в магазине этого наверняка не купишь.
– Сама испекла, – с ликующей улыбкой объявила Роза.
В кулинарии она знала толк и любила, когда это признавали. А уж по части гуляша и кекса с изюмом никто с ней тягаться не мог. Недаром же она была чешкой.
Я оглядел собравшихся. Они сидели вокруг стола, эти поденщицы райских кущ, безошибочно разбиравшиеся в людях, эти солдаты любви, – красотка Валли, у которой недавно во время ночной поездки в машине стащили горжетку из белого песца; одноногая Лина с деревянным протезом, все еще находившая себе партнеров; бедняжка Фрицци, беззаветно любившая плоскостопого Алоиса, хотя уже давным-давно она могла бы иметь собственную квартиру и друга, который содержал бы ее; краснощекая Марго, неизменно щеголявшая в платье горничной, которое привлекало к ней довольно шикарных ухажеров; Марион, самая молодая из всех – улыбчивая и бездумная; Кики, который не числился в мужчинах, ибо всегда носил женскую одежду и красил губы; глубоко несчастная Мими, которой в ее сорок пять лет да еще вдобавок при вздутых венах на ногах становилось все труднее ходить на панель. Было еще несколько незнакомых мне буфетчиц и «застольных дамочек». И наконец, в роли второго почетного гостя фигурировала маленькая, седенькая и сморщенная, как промороженное яблоко, «мамочка» – доверенное лицо, утешение и опора всех ночных путников: на углу Николаиштрассе, где стоял ее жестяной котел, она содержала забегаловку под открытым небом, торгуя не только горячими колбасками, но также – из-под полы – и сигаретами и интимными резиновыми изделиями; здесь же «мамочка» разменивала деньги, а при необходимости и ссужала ими.
Я отлично знал, что здесь можно и что не дозволено. Ни слова о делах, ни одного неделикатного намека. Надлежало забыть небывалую стойкость Розы, принесшую ей прозвище Железная Кобыла, забыть беседы о любви между Фрицци и скототорговцем Стефаном Григоляйтом; забыть предрассветные танцы Кики вокруг корзинки с солеными крендельками… Короче, разговоры за этим столом сделали бы честь даже самому изысканному дамскому обществу.
– Ты все подготовила, Лилли? – спросил я.
Она кивнула:
– Приданым я обзавелась уже давно.
– Чудесное приданое, – сказала Роза. – В нем есть все – вплоть до кружевных накидок.
– А зачем нужны кружевные накидки? – спросил я.
– Ну, знаешь ли, Робби! – Роза так укоризненно посмотрела на меня, что я тут же вспомнил, зачем они, и сообщил ей об этом. Сплетенные вручную кружевные накидки для предохранения мебели. Как же, как же! Символ мелкобуржуазного уюта, священный символ брака и потерянного рая. Ведь все эти женщины были проститутками отнюдь не от избытка темперамента. Просто им не удались попытки обеспечить себе добропорядочное бюргерское существование. Их заветной мечтой было брачное ложе, но никак не порок. Впрочем, в этом они никогда бы не признались.
