В такой денек Марку как одному из самых работящих воспитанников досталась роль маляра, и он целыми днями мазал шпатлевкой и подкрашивал облупившуюся от стен краску, а кое-где белил потолки. Работы было много, а времени как всегда в обрез. Тогда к нему и подошел паренек по кличке Большой, потому что он был действительно большой.
Руки, вечно утонувшие в карманах, и ноги широко расставлены. Так было легче скрыть их кривизну. Одежда его была в полном порядке, отглажена и сидела по размеру. Кроме того, ее еще не успели потрепать время и казенный стиральный порошок. Верхние пуговицы рубашки вызывающе расстегнуты, на руке часы – редкость для местного общества. В нарушение всяких правил на шее блестела серебряная цепочка. Каждая деталь говорила о нем как о человеке, не гнушавшемся добиваться силой всего того, что он желал заполучить. Кроме того, он был близким товарищем одного из названных здесь корольков.
Весь этот день он служил дежурным по расположению, и в его обязанности входило поддержание порядка. Конечно же, этот порядок наводился руками самых жалких да затюканных мальчишек. Но таких сегодня поблизости не оказалось.
– Взял тряпку и пошел драить сортиры, – нагло приказал Большой.
– Ты, видно, приболел, парниша, – дерзко ответил Марк, – ты, сынка, сильно ошибся! Не к тому человеку ты подошел, и не так.
– Значит, ты отказываешься? Похоже, проблем у тебя давно не было? – продолжил давить Большой, но уже менее решительно, оглядываясь зачем-то по сторонам.
– Со своими проблемами я справлюсь. Беспокоишься, мамуля, за меня?
– А может быть, подумаешь еще разок?
– Тебе еще раз повторить? – разозлился Марк. – Плохо тебе, обезьяне, похоже, доходит?
– Ну хорошо, мы с тобой поговорим еще, – попятился Большой.
– А что не сейчас?
– И за обезьяну мне ответишь!
– Только рад буду!
– Мы с тобой скоро встретимся, – рявкнул Большой, окончательно поворачиваясь к Марку спиной, словно смакуя, раздумывая последнюю фразу про себя.
У Марка не было сомнений, что ближайшие события будут разворачиваться не в самом приятном ключе. Как легко все-таки во что-нибудь вляпаться и как же достало это общение сквозь оскаленные зубы, думал он. Вместе с тем в голове раз за разом витали ранее внушенные Куртом формулы, которые придавали не столько сил и уверенности в себе, сколько награждали душевным спокойствием.
– За покой нужно биться, – произнес он заветные слова полушепотом. – Сила – это гарантия безопасности. Я больше не тот человек, каким был раньше. Я владею собой и ситуацией, я буду стоять на своем, даже если придется идти против всего мира, против самого Бога, – продолжал он, словно читал молитву. Затем ему вспомнилось, как Курт вдалбливал ему эти мысли, как он издыхал от истощения сил, повторяя это.
Ужин в столовой для Марка проходил в каком-то непривычной атмосфере. Воздух в этот раз наполнял не повседневный шум непринужденной болтовни и лязганья посуды, а жаркие перешептывания, часть которых было легко расслышать в прозрачной тишине. При этом на Марка падали десятки любопытных взглядов. Как же все-таки бывают полезны эти глупые слухи, подумал Марк. Весь грядущий расклад ему был уже известен заранее.
***
Среди ночи кто-то похлопал Марка по плечу.
– Тебя Большой ждет в умывальнике, – произнес сиплый голос.
– Подождет! – ответил Марк грубо, потягиваясь. Ну что же, пора за дело!
У него не было страха перед дракой, какой обычно зиждется у меланхоличных персон. Никого в своей жизни он больше не боялся. Но его не оставляло тяжкое чувство усталости от всего, будто целый век делаешь одну и ту же монотонную работу. Беспросветно, без надежды поменять хоть что-то в жизни. Когда раз за разом прилетают удары по голове, перестаешь воздвигать это явление в ранг чего-то противоестественного человеческому существу. Драка за дракой он убедился в несерьезности болезненных ощущений, как бы плохо ни складывалась ситуация. А страх, если он и есть, быстро испаряется в пылу боя.
Марк спрыгнул с кровати, и теперь его мысленные образы рисовали печальные останки его противника, униженного и умоляющего о прощении, но недостойного его.
