Мама подвинула к себе чашку и с удивлением взглянула на Малыша.
— Почему ты так думаешь? — спросила она, сдерживая смех.
Малыш, испугавшись, что сморозил глупость, решил не продолжать. Но мама настаивала:
— Скажи, почему ты это подумал?
— Ведь когда Боссе вырос, я получил его старый велосипед и его старые лыжи… И коньки, на которых он катался, когда был таким, как я… Я донашиваю его старые пижамы, его ботинки и всё остальное…
— Ну, а от его старой жены я тебя избавлю; это тебе обещаю, — сказала мама серьёзно.
— А нельзя ли мне будет жениться на тебе? — спросил Малыш.
— Пожалуй, это невозможно, — ответила мама. — Ведь я уже замужем за папой.
Да, это было так.
— Какое неудачное совпадение, что и я и папа любим тебя! — недовольно произнёс Малыш.
Тут мама рассмеялась и сказала:
— Раз вы оба меня любите, значит, я хорошая.
— Ну, тогда я женюсь на Гунилле, — вздохнул Малыш. — Ведь надо же мне будет на ком-нибудь жениться!
И Малыш вновь задумался. Он думал о том, что ему, наверно, будет не очень приятно жить вместе с Гуниллой, потому что с ней иногда трудно ладить. Да и вообще ему больше всего хотелось жить вместе с мамой, папой, Боссе и Бетан, а не с какой-то там женой.
— Мне бы гораздо больше хотелось иметь собаку, чем жену, — сказал Малыш. — Мама, ты не можешь мне подарить щенка?
Мама вздохнула. Ну вот, опять Малыш заговорил о своей вожделенной собаке! Это было почти так же невыносимо, как и разговоры о Карлсоне, который живёт на крыше.
— Знаешь что, Малыш, — сказала мама, — тебе пора одеваться, а то ты опоздаешь в школу.
— Ну, ясно, — ответил Малыш. — Стоит мне только заговорить о собаке, как ты заводишь разговор о школе!
…В тот день Малышу было приятно идти в школу, потому что ему многое надо было обсудить с Кристером и Гуниллой.
Домой они шли, как всегда, вместе. И Малыша это особенно радовало, потому что теперь Кристер и Гунилла тоже были знакомы с Карлсоном.
— Он такой весёлый, правда? Как ты думаешь сегодня он опять прилетит? — спросила Гунилла.
— Не знаю, — ответил Малыш. — Он сказал, что прилетит «приблизительно». А это значит — когда ему вздумается.
— Надеюсь, что он прилетит «приблизительно» сегодня, — сказал Кристер. — Можно, мы с Гуниллой пойдём к тебе?
— Конечно, можно, — сказал Малыш.
Тут появилось ещё одно существо, которое тоже захотело пойти вместе с ними. Когда ребята собрались перейти улицу, к Малышу подбежал маленький чёрный пудель. Он обнюхал коленки Малыша и дружески тявкнул.
— Поглядите, какой славный щенок! — радостно воскликнул Малыш. — Он, наверно, испугался уличного движения и просит меня перевести его на ту сторону.
Малыш был бы счастлив переводить щенка через все перекрёстки города. Должно быть, щенок это почувствовал: он бежал вприпрыжку по мостовой, норовя прижаться к ноге Малыша.
— Какой он симпатичный, — сказала Гунилла. — Иди сюда, маленький пёсик!
— Нет, он хочет идти рядом со мной, — сказал Малыш и взял щенка за ошейник. — Он меня полюбил.
— Меня он тоже полюбил, — сказала Гунилла.
У маленького щенка был такой вид, будто он готов любить всех на свете, только бы его любили. И Малыш полюбил этого щенка. О, как он его полюбил! Он нагнулся к щенку и принялся его ласкать, и гладить, и тихонько присвистывать, и причмокивать. Все эти нежные звуки должны были означать, что чёрный пудель — самый симпатичный, самый распрекрасный пёс на свете. Щенок вилял хвостом, всячески давая понять, что он тоже так думает. Он радостно прыгал и лаял, а когда дети свернули на свою улицу, побежал вслед за ними.
— Может быть, ему негде жить? — сказал Малыш, цепляясь за последнюю надежду: он ни за что не хотел расставаться с щенком. — И, может быть, у него нет хозяина?
— Ну да, наверно, нет, — согласился с Малышом Кристер.
— Да замолчи ты! — раздражённо оборвал его Малыш. — Ты-то откуда знаешь?
Разве мог понять Кристер, у которого был Ёффа, что значит не иметь собаки — совсем никакой собаки!
— Иди сюда, милый пёсик! — позвал Малыш, всё больше убеждая себя в том, что щенку негде жить.
— Смотри, как бы он не увязался за тобой, — предупредил Кристер.
— Пусть идёт. Я и хочу, чтобы он шёл за мной, — ответил Малыш.
