Наши катастрофы, предсказанные и публично объявленные королем, являются многовековой песней ошибки революций. Правительство июля, которое могло бы сделать такой красивый период Регентства, уже было ошибкой. Вторая Империя и Вторая Республика были другими более сильными ошибками. Третья республика была новой. Мы заплатили, и мы все еще платим за это.
Когда страна знает, как связать следствие с причиной, и понимает, как интеллектуальное зло должно привести к материальному разорению, она полностью скажет, что многие умы начинают говорить или думать: – Ах, если бы мы этого не сделали глупость! Ах! Если бы мы сохранили могущественную организацию, власть и свободы прошлого!
Век вытаптывания или отступления
Перечитывая письма, речи, «советы мудрого предвидения» этого истинного и нового «королевского пророка», этого Папы Легитимности, французы поймут, как странствующий паломник, печальное изгнание, которого Европа и мир не может даже понять, что его истинное имя действительно находилось за пределами Франции вдали от духа политической сохранности, бессильного, но ясного провидения его спасения.
Несомненно, что быть правым недостаточно. Однако это необходимо. И вот с чего ты должен начать. И если мы начали неправильно, мы должны оставить ошибку, повторить наши шаги, чтобы догнать точку, с которой мы будем продвигаться и прогрессировать, вместо того чтобы идти кругами, отступать или растаптывать.
Помните, французы 1920 года, что мы все еще ищем средства политической преемственности, связи и власти в государстве! Даже подумайте, что потребовалось четыре года войны и тысячи смертей, чтобы продемонстрировать эти основные потребности, с которыми Французская акция была почти одна, чтобы справиться десять лет назад!
Честный человек
Очевидно, что такие недостатки и так глубоко, в центре и наверху, должны были определять огромные потери в политике каждого дня. Именно в связи с одним из этих банкротств (достижение германского единства) граф де Шамбор с его мягким и ясным упрямством провидца подал к концу своего письма к генералу де Сен-Пьер, этот набросок примирительной и восстановительной программы:
«Сила, основанная на монархической наследственности, уважаемая в своем принципе и в своем действии, без слабости, как и без произвола; представительное правительство обладает мощной жизнеспособностью; государственные расходы серьезно контролируются; господство законов, свободный доступ всех к работе и почестям, религиозная свобода и гражданская свобода сохранены и вне досягаемости; внутреннее управление освобождено от препятствий чрезмерной централизации; земельная собственность, восстановленная к свободе и независимости путем уменьшения бремени на нее; сельское хозяйство, торговля и промышленность постоянно поощряются, и, что самое главное, это великая вещь: честность, которая не менее обязательна в общественной жизни, чем в личной жизни».
Какой прекрасный язык! И какая сладкая и чистая искренность каждого написанного слова! Французы моего возраста испытывают отвращение к электоральному идеализму и морализму профессоров как двум низшим формам спиритизма и лицемерия. Мы не хотим снова опрашивать наше суждение и наш разум в этой тривиальной метафизике. Однако все эти прекрасные души смогли доверять и восхищаться обманчивыми словами, ложными иллюзиями, я думаю, что они найдут свое пастбище в чистом свете, в утонченном акценте этой доктрины, где простое имя Честность, написанная с мирной верой, развивает таинственные резонансы. Так называемый «республиканский мистицизм» представляет собой ткань противоречий, которые ведут к банкротству, расправе и разорению.
Слияние
Граф де Шамбор, основав эту традицию учительской монархии, позаботился о том, чтобы увековечить ее. Он заверил это слиянием. Благодаря этому примирению Дома Франции он заверил его, что благородный герцог Немур начал двадцать лет назад.
Никогда не будет сказано, с каким точным и скрупулезным благочестием граф де Пари смог собрать после смерти графа де Шамбор эту традицию законной монархии, его разума, его права и его доктрины. Свидетели и доверенные лица этого царствования в изгнании, столь прикладного и столь трудолюбивого, восхищались прежде всего тем, насколько социология графа де Пари, столь высокого и такого проницательного, все больше и больше склонялась к проверке путей его великого предшественника. Слияние, которое было достигнуто таким образом, было истинным; идеи, мысли. Дух, который построил Францию, идеи, способные ее воспитать.
