– Говорил. – Эвелин намазала кусочек хлеба маслом.
– Ответ пришел вчера ночью, ты уже была в постели. – Ее отец начал нарезать сосиску. – Не хотелось тебя будить, но готов биться об заклад, ты была счастлива утром встретить родного отца живым и невредимым!
– Да, слава Богу. – Эвелин ощутила спазм в животе и положила на тарелку нетронутый кусок хлеба с маслом, так и не приступив к завтраку. – Не знаю, что бы я без тебя делала, папа.
– Ну-ну, любимая. – Лорд Чезвик положил в рот кусочек сосиски, прожевал его и добавил: – Тебе теперь не о чем беспокоиться, моя красавица. Все хорошо, что хорошо кончается.
– Но я беспокоюсь. – Эвелин со стуком опустила приборы на стол и устремила озабоченный взгляд на отца. – Папа, на этот раз ты дошел до того, что тебя чуть не убили. Если бы мистер Дюферон не принял твое письмо с извинениями, мне бы сейчас пришлось заниматься твоими похоронами.
Барон рассмеялся:
– Моя удача не покинула меня, девочка, неужели ты не понимаешь? Дюферон раньше никогда не принимал извинений. Говорю тебе, мне снова везет.
Эвелин опустила глаза и уставилась в свою тарелку, стараясь перебороть вспыхнувшее раздражение.
– Ну-ну, к чему такое лицо? – Отец пухлой рукой погладил ее по плечу. – Знаю, ты недовольна оттого, что никогда не бывала в лондонском свете, а в мае начнется светский сезон. Но теперь, когда ко мне вернулась удача, я обязательно добуду на это деньги!
– Папа, прошу тебя, мне не нужен светский сезон! Нам нужны деньги на еду, на ремонт в доме. На дрова. На слуг.
– Отлично. – Барон откинулся назад, и стул заскрипел под тяжестью его тучной фигуры. – На это у нас достаточно денег.
– Нет, папа, денег не будет, если ты не прекратишь играть. Боюсь, скоро нам нечего будет есть.
– Но, любимая, я не допущу этого. Ты же знаешь. – Он одарил ее сияющей улыбкой. – Обещаю, что весной отправим тебя в Лондон, и там ты найдешь хорошего мужа.
– Я не хочу выходить замуж. – Эвелин взяла с тарелки бутерброд и заставила себя проглотить кусок только потому, чтобы не пропадала ценная еда.
– Вздор, юная леди! Конечно же, ты выйдешь замуж. Таков порядок вещей.
– Кто же тогда будет заботиться о тебе? – спросила она, улыбнувшись.
– Не нужно думать обо мне. Женщина обязана выйти замуж, и тут ничего не поделаешь. Когда ты попадешь в свет, уверен, вокруг тебя будет увиваться целый рой молодых щеголей.
– Может быть, мне встретится кто-нибудь здесь, – сказала Эвелин, пытаясь отвлечь отца от нелепой идеи о лондонском сезоне. – Тогда я смогла бы быть рядом с тобой.
– Пожалуй. – Барон нахмурился. – Только если это не тип вроде сквайра Лофтона.
– Сквайр Лофтон женат, папа.
Барон фыркнул:
– Да, женат, но это не мешает ему околачиваться здесь и таращиться на тебя телячьими глазами, разве не так? Намерения этого человека далеки от благородных, и я хочу, чтобы ты держалась подальше от него.
– Да, папа.
– Я говорю серьезно, Эвелин. Ты красивая девочка, но без состояния, так что на жениха из верхушки общества рассчитывать не приходится. Конечно, кроме внешности и хороших манер, лучшей рекомендацией является твоя репутация. Береги ее.
– Меня не интересует сквайр Лофтон, – совершенно искренне призналась она.
– Хорошо. – Барон поднялся из-за стола, наклонился и поцеловал дочь в щеку. – Я ухожу к Мелтону, сыграю партию-другую в вист.
Эвелин укоризненно посмотрела на него:
– Папа!
– Только ради спортивного интереса, дорогая моя. – Барон улыбнулся, что, впрочем, не убедило его дочь. – Я вернусь к обеду.
Эвелин подошла к собравшемуся покинуть столовую отцу.
– Папа, пожалуйста, не играй больше на деньги. Мы не можем себе позволить такие траты.
– Не волнуйся, – ответил барон, не оборачиваясь. – У твоего папы все под контролем.
С этими словами лорд Чезвик вышел из комнаты.
Эвелин смотрела ему вслед с тягостным чувством. Как он может так спокойно пойти играть к лорду Мелтону после всего случившегося? Отец не знал о заключенной ею сделке, но сейчас Эвелин казалось, что, возможно, если бы отцу пришлось скрываться, избегая дуэли с Люсьеном, это бы могло его образумить.
А если бы отец узнал, чем она согласилась пожертвовать, чтобы спасти его жизнь, он сам бы вызвал Люсьена на дуэль, и ситуация вернулась бы к исходной точке.
