Но Бержиан, не слушая Главную Бороду, продолжал зубоскалить:
— Адски лихая штучка была бы, если бы я вышел вечером на площадь, заваленную мусором, и продекламировал бы:
Скорлупа, окурки, грязь,
И объедки к очистки,
Убирайтесь лее сейчас,
Чтобы всё здесь было чисто!
Вот была бы потеха! — смеялся Бержиан. — Полгорода подняло бы меня на смех.
— Ладно, ладно, Бержиан, не скромничай! — проговорил Главная Борода.
— Хорошо, не буду скромничать, весь город поднял бы меня на смех.
— Ну, разве что за стихотворение, — подпустил шпильку Младшая Борода.
— Точно! — поддержал его Главная Борода. — Но я ведь сказал, что нам не нужно поэтическое украшательство.
— То есть как это «украшательство»? Разве вы пришли не ради моего поэтического таланта? И разве не стихи вы хотели обратить на борьбу против мусора?
— Мы склоняем головы перед твоим редким поэтическим даром, Бержиан, — схитрил Древняя Борода, — но нам от тебя не стихотворение нужно, а всего лишь одно: чтобы каждый вечер в десять часов ты выходил на главную городскую площадь и провозглашал: «Мусор, исчезни из города!»
— Вы что, шутите со мной? — воскликнул Бержиан, переводя взгляд с одного бородача на другого. — Чего это ради должен я кричать в центре города?
— А чтобы исчез мусор.
— Да вы что вообразили себе?! Я ведь и не такое могу кричать.
— Нам все известно, Бержиан, — проговорил первый бородач и многозначительно поднял кверху палец.
— Все, что ты только произнесешь, всегда сбывается. — благоговейно добавил второй бородач.
— Ты обладаешь чудодейственной силой, — пролепетал третий бородач.
Бержиан так громко расхохотался, что даже стены задрожали.
— Ну конечно! Поэтому-то вы и назвали меня «славным сыном нашего города»! — хохотал он. — Но какой же это, к чертовой бабушке, чудодейственной силой я обладаю?!
— Не отрицай! — воскликнули разом три бородача.
— Ну, пожалуйста, смотрите, — проговорил, продолжая смеяться, Бержиан и оглядел комнату. Взгляд его остановился на окне, и он громко провозгласил: — Окно, разбейся!
Бородачи ожидали, что вот-вот раздастся звук бьющегося стекла, а Младшая Борода даже уши зажал. Однако ничего не произошло. И окно оставалось на своем месте, и стекло было целехонько.
— Вот видите, — сказал Бержиан.
— Ну-ну, — протянул, подозрительно глядя на него, Главная Борода.
— Ты дурачишь нас, — строго произнес Древняя Борода. — Просто, вижу, ты не хочешь помочь городу.
— Неужели вы не понимаете, что не обладаю я никакой чудодейственной силой, — сокрушенно проговорил Бержиан.
— Нет, обладаешь! Ты только отрицаешь это. А ну-ка, Младшая Борода, сбегай за свидетелями! — загремел Древняя Борода.
— За какими свидетелями? — спросил Бержиан, но Младшей Бороды уже и след простыл.
Не прошло и нескольких мгновений, как он вернулся со свидетелями: маленькой Энци Клопёдией, мастером Шурупчиком, лохматым-кудреватым Флейтиком-музыкантом «Затыкай уши!», а также трудягами и бродягами, ушанчиками и пузанчиками. Они заполнили комнату Бержиана и, толкаясь, бубнили каждый свое. Но стоило Древней Бороде цыкнуть на них, как все сразу смолкли. И тогда бородач торжественно произнес:
— Свидетель Шурупчик, шаг вперед!
Свидетель Шурупчик, иначе говоря, мастер Шурупчик, выступил вперед.
— Говорил тебе Бержиан — «чтоб тебе нос обморозило»?
— Говорил, — пробормотал мастер Шурупчик.
— И что же?
— Я отморозил себе нос, — признался мастер Шурупчик, кося уголками глаз на Бержиана.
Но, как видно, ему нечего было опасаться, так как Бержиан громко хохотал.
— Ну и глупости, — проговорил он в перерыве между приступами хохота.
Но тут без вызова выступил другой свидетель: болтунья-щебетунья Энци Клопедия.
— Это не глупости, Бержиан, — сказала она. — Именно так и случилось.
— Ты так считаешь? — пожал плечами Бержиан. — Впрочем, разумеется, это было чистой случайностью. Точно так же, как по случайному совпадению этот человек, — и Бержиан указал на лохматого-кудреватого Флейтика, — не смог спрятать обратно свой язык, который он мне как-то показал в корчме «Глоточек».
— Нет, не случайность! — запротестовал Флейтик. — Это произошло потому, что ты мне крикнул: «Чтоб тебе так и остаться с высунутым языком!»
