Щеки профессора залил легкий румянец.
- Нет, Гарри, я не могу…
- Все ты сможешь. Возражения не принимаются, - рассержено сверкая глазами, заявил тот. - Или ты хочешь, чтоб ушел я? И нарушил вашу с Дамблдором Великую Военную тайну? - Гарри прекрасно понимал, что блефует: он ни за что не позволил бы себе поступить так с людьми, понадеявшимися на него, только из прихоти, но его слова возымели действие на Эними.
- Нет, не уходи! - воскликнул он и покорно склонил голову. - Я остаюсь.
Гарри победоносно улыбнулся.
Как всегда, до двенадцати ночи они разговаривали, и Гарри упорно «не замечал» скованных жестов и словно немного виноватых взглядов учителя, а потом Альфред вдруг вскочил и, сказав: «Извини, Гарри, мне нужно выйти», скрылся за дверью. Мальчик крикнул ему вдогонку:
- Ты обещал! Я тебя жду! - и сел на кровать, задумавшись.
Он не мог не замечать, как относится к нему молодой профессор. Эними, взрослый и рассудительный мужчина, в присутствии Гарри трогательно смущался, становился по-детски несдержанно откровенным, и от этого казавшемся уязвимым. Кажется, всю ту любовь, что когда-то предназначалась жене и дочери, и которую больше никто не пожелал брать, он перенес на единственного человека, способного его понять. И, видимо, это была не только дружеская привязанность: Альфред любил Гарри по-другому. Как тогда, в какой-то прошлой, невозможно, нереально счастливой жизни гриффиндорца любил Драко. Но человека, которого зовут Драко Малфой, больше не существует. Для Гарри он хуже, чем умер, хотя до сих пор это имя и вызывает боль и множество ненужных воспоминаний. Но есть человек, который любит Поттера так, как он сам любил Драко, человек, который действительно достоин любви и заслуживает счастья. «Зачем же он страдает? - думал Гарри. - Он и так столько пережил, а я смог бы сделать его счастливым…»
Эта ночь должна была стать пыткой для Альфреда, но она не будет такой.
…Дверь тихо отворилась, и вошел Эними. Он не смотрел на Гарри, который уже успел раздеться и залезть в постель, но мальчик даже без очков заметил - нет, скорее, почувствовал - и покрасневшие глаза профессора, и дрожащие руки, и слегка растрепанные волосы.
- Альфред, - тихо позвал Гарри, и он поднял голову, и хриплым голосом проговорил:
- Я посижу тут при настольной лампе немного, хорошо?.. Мне… надо кое-что доделать…
- Нет, - улыбаясь, но твердо сказал Гарри, - ты ляжешь в постель.
- Но… - начал было Эними, но посмотрел на ученика, взгляд которого красноречиво говорил, что он не примет возражений.
Сняв мантию и свитер, Альфред остался в тонкой белой рубашке, прекрасно облегавшей мускулистое тело, и брюках, и так и лег в кровать, отвернувшись к стенке. Гарри увидел, как вздрагивают его плечи, и услышал тихий вздох.
- Ты всегда спишь одетым? - поинтересовался Гарри, склоняясь над ним.
- Всегда, - пробормотал француз в подушку, и замер, когда легкие пальцы скользнули по его плечу вниз, к груди, и одну за другой стали расстегивать пуговицы.
- Что ты делаешь? - прошептал Альфред, ловя руки гриффиндорца и отводя их.
- Я думаю, сегодня тебе придется раздеться, - невозмутимо отвечал Гарри, - повернись ко мне.
Эними послушно лег на спину, позволяя мальчику расстегивать пуговицы. Но едва пальцы Гарри коснулись обнаженной кожи на груди и напряженных мышц пресса, мужчина резко оттолкнул его.
- Не надо, я прошу тебя!..
Несколько секунд Гарри смотрел, как Альфред, закрыв глаза и прикусив губу, сжимает ткань простыни, словно пытаясь удержаться, а потом положил руки на плечи профессора и прошептал, как когда-то Драко шептал ему:
- Поцелуй меня.
Альфред широко распахнул глаза и встретился взглядом с сияющими изумрудными глазами Гарри. Притянул мальчика к себе, обнял, перевернулся с ним вместе так, что тот оказался крепко прижатым к кровати, и с каким-то отчаянием, с безумной жадностью впился в ярко-красные губы своими.
Гарри закрыл глаза, невольно представляя, что это Драко, и стал отвечать на поцелуи. Альфред словно не мог оторваться от его губ, пока наконец Гарри не стал задыхаться.
- Прости… прости, - зашептал Эними, пытаясь перевести дыхание, - я с ума схожу уже неделю… Если бы ты знал, чего мне это стоит - видеть тебя каждый день и… я не мог позволить себе… прости… - он гладил виски мальчика, щеки, подбородок, губы, потом снова и снова целовал, как будто боялся, что любимый неожиданно оттолкнет его.
