- Со мной это бывает иногда, - наконец сказал Гарри. - Когда Волдеморт готовит очередное преступление. Я даже изредка вижу самые страшные из них и… и не могу помочь жертвам, потому что это - не предвидение. Я вижу происходящее его глазами, в тот самый момент, когда оно совершается.
- О Господи, - вздохнул Альфред, не спуская глаз с мальчика, - неужели никак нельзя разрушить эту связь между вами?
- Профессор Снейп учил меня окклюменции, но… - Гарри улыбнулся, - видимо, он всегда был прав, и я оказался некудышним учеником.
- А может, ему просто не хватило терпения? - тактично заметил Альфред. - Ничего, я научу тебя. Если захочешь.
- Профессор… то есть, Альфред… Можно, я задам тебе один вопрос? - Гарри вопросительно взглянул на Эними.
Тот кивнул и улыбнулся.
- Конечно, Гарри. Я не хочу, чтоб у меня от тебя были секреты.
Внутренне удивляясь, какой загадочной личностью оказался новый профессор, Гарри сказал:
- Никому никогда не удавалось вылечить мою головную боль, а ты смог. Как? Это черная магия?
Альфред прикрыл глаза, словно ему тяжело было сказать что-то, глядя в глаза Гарри, и заговорил:
- Да, это черная магия. Знаешь, Гарри, я должен кое-что рассказать тебе. До назначения на эту должность я был колдомедиком. У меня была семья: любимая жена и дочь. Однажды моя малышка сильно заболела. Я понял, что это проклятие, спасти от которого может только черная магия. Меня всегда интересовали и - чего греха таить - привлекали темные искусства, и я решил попробовать последнее средство. Понимаешь, Гарри, - профессор поднял глаза, - я никогда не желал причинить вред, я просто хотел спасти свою дочь. Я почти провел ритуал, но мне помешали авроры. Моя девочка погибла, я год пробыл в Азкабане, а когда вышел - мне сказали, что через несколько месяцев после случившегося от горя умерла моя жена, - мужчина и не заметил, как по щеке скатилась слеза. Видимо, раны в его душе были слишком свежими…
- Я не держу зла на авроров, - продолжал он, глубоко вдохнув, - но хочу, чтобы ты знал, что не сама по себе черная магия несет смерть, а то, как ее используют. Ведь это как яд - в маленькой дозе он служит лекарством, а стоит только чуть-чуть увеличить ее - и это приведет к ужасным последствиям.
Альфред снова вздохнул, машинально провел рукой по волосам и закончил:
- Теперь ты знаешь мою историю, и тебе стало ясно, почему никто не хотел иметь дела со мной. Ты можешь понять меня или отвернуться. Я приму любое твое решение, и не буду настаивать на общении, если ты не захочешь, - и он опустил голову.
Гарри робко сжал руку профессора, а потом, словно решившись, потянулся к нему, обнял и проговорил:
- Ты - удивительный человек, и не виноват, что на твою долю выпало столько испытаний. Ты очень нравишься мне, и я не отвернусь.
Альфред поднял на него полные слез глаза.
- Я не ошибся, - тихо сказал он. - Ты - единственный, кто не бросил меня, узнав мою историю.
Так странно было видеть взрослого мужчину, который плакал, не скрывая своих слез. Гарри ласково провел рукой по его лицу, стирая их. Эними едва ощутимо вздрогнул, перехватил руку мальчика, поднес к губам и поцеловал. Гарри не отдернул руку.
- Ты знаешь, - тихо, но горячо зашептал Альфред, прижимая к груди обе руки Гарри, - я не понимаю, что это, что со мной, но я все время думаю о тебе. Это странно, но сегодня я даже не мог сосредоточиться на том, о чем говорил ученикам. Перед глазами все время стоишь ты.
Гарри молчал, и напряженно смотрел в глаза мужчины, не представляя себе, как вчерашний незнакомец за сутки смог превратиться в человека, который уже очень много значил для него. Даже слишком много. И, кажется, сам Гарри тоже стал больше, чем просто учеником для профессора. А может, и больше, чем другом.
Неожиданно Эними прервал контакт глаз, и резко встал с пола.
- Извини, я, кажется, наговорил лишнего, - побормотал он, проводя ладонью по глазам, словно отгоняя навязчивые мысли. Потом он снова повернулся к Гарри и сказал:
- Я поговорил с директором о тебе. Я не хочу, и знаю, что и ты не хочешь, но тебе придется вернуться туда, откуда ты сбежал.
