— Да ну тебя, откуда у меня лишние деньги?
— Здрасьте! На золоте сидит и говорит, что ей есть нечего!
— Ну, вообще-то я голодной не сижу, — робко возразила Кудрявцева.
— Ах, не сидишь? — Серегин грозно сдвинул густые брови. — Ой, Лена, какая же ты есть наивная женщина! Вот ты скажи мне: машину имеешь?
— Нет! Откуда?
— А квартира трех- или четырехкомнатная с цветным телевизором, с двумя-тремя хорошими коврами, с импортной стенкой, в которой чтоб хрусталь в прозрачных местах просматривался, у тебя есть?
— Нет.
— А сапожки финские или югославские, чтобы на осень, на зиму, на весну? А костюмы на четыре времени года? А вечерние платья? А верхняя всякая одежда? Почему другие шастают в дубленках, а ты в перелицованном пальто ходишь?
— Откуда ты знаешь, что я его перелицовывала? — ужаснулась она. — Я же тебе не рассказывала.
— Милая, это и так ясно! Да ты посмотри на себя, Елена Петровна! Неужели такая современная, красивая и умная женщина, как ты, должна толстеть в доме отдыха на какой-нибудь Волге или Оке? Почему бы тебе не поехать на Черное море или, как там называют, в круиз по разным всяким странам? Почему? Или ты древняя старуха и тебе ничего не надо? Или ты мало пережила? Или мало досталось твоей матери и твоим старшим сестрам, которые в блокаду в Ленинграде умерли? Или ты мало вкалываешь?
Елена Петровна впервые видела Серегина таким серьезным, увлеченным и красивым. На все его вопросы она отрицательно качала головой, а когда он сделал паузу, чтобы набрать воздуха, то отважилась и робко возразила:
— Но где же я возьму столько денег? У меня их просто нет.
— Черт побери! — вскричал Серегин, ломая толстую сухую ветку и кладя ее в горящий костер. — Ты же сама мне только что про золотой песок говорила. Или мне послышалось, может, я придумал?
— Да, говорила. А что дальше? — растерянно спросила она.
— А дальше будешь слушать меня, и все у тебя будет, все, что я тебе сейчас говорил. Давай из багажника припасы, ведь я тоже не ел, а сил, чтобы тебя убедить, вон сколько потратил.
Она послушно ушла к машине, открыла багажник, вынула тяжелую сумку, принесла к костру.
— Знаешь, Вася, а дома я скажу, что на работе задержалась. У нас так бывает. Кстати, Вера во вторую смену, так что ничего не узнает. Она, правда, на другом участке, но я иногда к ней прихожу, все-таки дочь родная. А ты можешь не кипятиться и не ругать меня. Ты не думай, что я какая-нибудь болтушка. Я попробую тебе для хорошего перстня песок принести.
— Ну, спасибо. А вахтеров не побоишься? Вдруг найдут?
— Во-первых, не побоюсь, а во-вторых, не найдут. Вахтеры смотрят хозяйственные сумки. У нас на заводе по предварительным заказам колбасу привозят, мясо. Мы покупаем. А песок я могу и сюда положить, — она показала на грудь, — и за пояс юбки спрятать. Давай картошку бросать в костер, я тоже есть захотела. А ты бутылку открывай. Я вижу, что ты мне не очень-то насчет песка веришь? Ладно, я докажу, что у меня слово с делом не расходится. Можешь завтра меня так же встретить, и будет у тебя песок.
— Слепой сказал: «Посмотрим!» А завтра я дежурю сутки подряд.
— Ничего, еще больше песка будет послезавтра.
— Хорошо, я потерплю. Но если обманешь, не прощу. Ладно, не дуйся, давай я тебя поцелую. Вот так. Режь хлеб.
15
С той самой поры, с того дня, когда Серегин встретил Елену Петровну второй раз у центральных проходных и тут же поехал с ней на опушку березовой рощи, где после трех часов усилий ему удалось на длинной металлической ложке сплавить золотой песок в грязный желтый слиток, а часть песка осталась, потому что не хватило кокса да и времени не было, Василий понял, что вся его прежняя беготня за длинным рублем, все его свиньи, яблоки, вишни, земляника, несколько должностей, — все это ничего не стоящий мусор по сравнению с теми возможностями, которые могут представиться, если найти умного, толкового покупателя тех нескольких слитков золота, которые он сплавил из песка, принесенного Кудрявцевой, напуганной его обещанием бросить ее, безоглядно поверившей в его любовь к ней, в то, что ей, такой молодой и красивой, жизнь дала так мало, что она имеет полное право взять это, недоданное кем-то, себе с его, Василия Серегина, помощью и подсказкой.
