Семин закрыл сейф, спрятал ключ в карман:
— Мне сейчас жена звонила, взяла четыре билета, послезавтра областной драмтеатр приезжает. Ты свою Ларису предупреди.
— Спасибо, Федор.
— Чует мое сердце, Анатолий, даст нам твой зуб прикурить.
— А я-то здесь при чем? — Гусев усмехнулся, поправляя пальцем усы. — Не будешь выбивать.
Внимательно выслушав обстоятельный рассказ Гусева, Петр Васильевич Матвеев нахмурился и встал. Гусев и Семин продолжали сидеть. За два года работы с Матвеевым они хорошо усвоили эту привычку своего начальника: думать о чем-то и размышлять стоя, сунув руки в карманы пиджака или кителя.
Матвееву было едва за тридцать, но служил он уже седьмой год, и сюда, в город, на повышение, его перевели из областного управления КГБ, где он себя хорошо зарекомендовал.
— Думать, товарищи, здесь есть над чем. Значит, так. В нашем городе в августе в большом количестве появились, скажем, левые золотые зубы. Нужно посмотреть всех стоматологов. Это сделает Гусев. А товарищ Семин еще раз проанализирует работу предприятий, где используются драгоценные металлы. Кстати, Федор Федорович, сколько золота в год расходует машиностроительный?
— Четыреста пятьдесят килограммов. Но утечка оттуда маловероятна. В прошлом году, например, в цехе гальваники, на участке золочения деталей, когда взвешивали анод, не хватило полутора граммов. Сами рабочие обнаружили и подняли шум. Нашли этот кусочек. А мастера, по вине которого он завалился за ванную, уволили за халатность. Там дисциплина дай бог.
— Но лишний раз проверить не мешает. Насколько я помню, на машиностроительном контрольные проверки министерства бывают каждый квартал?
— Да, и еще две: за полугодие и за год. Недавно проводили внеочередную. Что-то не ладится у заказчиков, которые получают заводские приборы. Но и эта комиссия ничего не обнаружила, у ОТК претензий нет.
— Сколько вы насчитали неожиданных зубов и коронок?
— Двенадцать, Петр Васильевич, — ответил Гусев, — только все это требует уточнения. Возможно, кто-то из приезжих или местных решил пустить в дело бабушкино наследство. Например, монеты.
— И это может быть. Словом, товарищи, информация настораживающая, ей надо уделить внимание. Все пока, вы свободны.
Закрыв дверь в кабинет начальника, Семин тронул Анатолия плечом:
— Ну, что я говорил? Твой зуб нам еще даст прикурить.
— И я не отрицал, потому что чекист, Федор Федорович, обязан работать всегда и везде, — усмехнулся Гусев, повторяя любимую фразу Матвеева.
— Да иди ты! — с досадой отмахнулся Семин. — Можно подумать, что я не работаю, а сплю. У меня на заводе с этим делом порядок.
К концу рабочего дня пошел дождь. Гусев уныло посмотрел в окно, вспомнил, что опять не взял с собой зонтик, позвонил домой. Лариса уже пришла, забрала Аленку из яслей, дочь что-то хандрит, кажется, простыла.
— Ты ее малиной, малиной напои и аспиринчику дай полтаблетки, я скоро приду!
Через час он вышел на улицу и, подняв воротник пиджака, побежал, перепрыгивая через пузырящиеся мутные лужи, к автобусной остановке. На ходу оглянулся, увидел свет в кабинете Семина и подумал с завистью о том, что Федору повезло больше: мать у него на пенсии, сидит с внучкой и та, кажется, еще ни разу ничем не болела. А тут крутишься как белка в колесе, только успевай ногами шевелить.
Сзади загудела машина. Гусев отскочил в сторону, но крытый фургон проехал близко и выплеснул лужу прямо на брюки.
— Чтоб ты сломался, паразит! — выругался Анатолий и погрозил вслед машине. Фургон вдруг остановился, из кабины вышел водитель, и Гусев узнал в нем Григория Чеботаря.
— Кого я вижу? Анатолий, ты меня извини, я не хотел, я и так медленно ехал. А ты, между прочим, топал по самой проезжей части. Тебе далеко? Садись, довезу. Здорово я тебя искупал?
— Да уж, баня будь здоров! — сердито ответил Гусев, подумав, что на ловца и зверь бежит. — Если подбросишь домой, обиду снимаю. — Он забрался в кабину, стряхнул с брючины воду. — Ладно, не сахарный. Слушай, Григорий, а ведь ты меня надул. Был я в поликлинике. Ни черта там не могут сделать быстро. Говорят, стой в очереди два года или чуть меньше. Ты, может, не в нашей вставлял? Может, в другом городе? — Гусев посмотрел на Чеботаря и едва удержался от искушения потрогать три крупных золотых зуба.
