Трезубец Нептуна - страница 67

– Зачем, сэр? Сделаем плот! Течение тут на глазок километров семь. Даже с учетом извилистости русла все равно быстрее, чем пешком получится. Опять же ноги отдохнут. Приплывем в Кдох свежими и отдохнувшими.

– Но у нас нет ни гвоздей, ни шурупов, ни веревок! Как мы этот самый плот сколотить сможем?!

– Мы в лесу, сэр Теплер. Здесь можно найти все, что нужно.

«Самым важным изобретением в истории мореплавания является создание паровой машины. Природа словно специально подбирала законы физики, чтобы этот движитель мог быть установлен на морские и речные корабли. Дело в том, что рабочая частота оборотов парового двигателя совпадает с оптимальной частотой оборотов гребного винта. Паровой двигатель не нуждается в сложных редукторах для передачи крутящего момента, легко переключается с прямого вращения на реверс, использует энергию пара почти на девяносто пять процентов.

Правда, при зарождении паровых машин им был присущ целый ряд недостатков: конструктивные особенности первых паровых котлов не позволяли полностью использовать тепловую энергию топлива, применяемая для получения пара вода оставляла накипь в теплообменных трубках, сгораемое в котлах твердое и жидкое топливо выделяло в атмосферу большое количество токсических веществ и радиоактивных изотопов. Кроме того, для разогрева котлов и образования первых порций пара – то есть, для начала движения, требовалось большое количество времени, порою измеряемое часами.

Развитие науки и техники позволило избавиться от всех недостатков паровых машин при сохранении их преимуществ. Так, изобретение конденсатора пара позволило использовать воду по замкнутому циклу, что избавило как от накипи, так и от необходимости регулярно заправляться свежей водой; создание атомных реакторов позволило полностью решить проблему загрязнения окружающей среды, увеличить дальность плавания кораблей до сотен тысяч километров. Кроме того, реакторы, как известно, невозможно заглушить полностью – поэтому, даже во время стоянки, в котлах атомных пароходов всегда имеется достаточное давление, чтобы, при необходимости, начинать движение немедленно. Все вместе взятое позволило простым и надежным, не нуждающимся в сложном техническом обслуживании и в многочисленной команде пароходам быстро и однозначно вытеснить с морских и речных трасс все иные виды транспорта.

(«История морского дела с древнейших времен и до наших дней». С.П. Краузе, 547 год, Земля. Архив Адмиралтейства Великобритании)

Строительство плота заняло почти весь день. Самая тяжелая работа досталась Теплеру Вайту: своим тесаком он свалил два высоких засохших дерева, после чего разделал их на семь бревен. Нож, даже тяжелый, это отнюдь не топор, а потому бревнышки с одного конца оказались заточены, как карандаши, а с другого – разлохмачены, как мочало. Атлантида выполнял более интеллектуальную работу. Выбрав прямое деревце диаметром около десяти сантиметров, археолог, одолжив тесак, срубил его, раскромсал на четыре палки примерно одинакового размера и принялся сверлить дырки: вонзал клинок альпенштока и буравил, используя трость как длинный рычаг. Затем археолог пробуравил на всю длину лезвия отверстия в стволах, уложил четыре из них рядышком, деревца наложил сверху, выбрал ветви толщиной с клинок, обломил на нужную длину и вколотил их в дырки – сквозь деревца в стволы – укрепив этими шипами тонкие бревнышки поперек толстых.

– Вот так, – с удовлетворением произнес Атлантида, утирая пот. – Никуда теперь не раскатятся.

– Ловко у вас получилось, сэр Платон, – признал миллионер.

– Зря я, что ли, историю учил? – усмехнулся в ответ на похвалу Рассольников. – В старину издревле вместо гвоздей деревянные штыри для крепления бревен использовали. Теперь давайте спустим это сооружение на воду, а оставшиеся три бревна насадим на шипы сверху.

– Зачем?

– Нижние стволы под тяжестью верхних уйдут в воду, – терпеливо объяснил археолог, – зато верхние всегда будут над поверхностью, на них будет сухо и уютно, мелкие волны не захлестнут, на крупные плот лучше забираться станет. Тоже, кстати, древний рецепт. На таких плавсредствах годами жить можно.