— Ого, уже без десяти три! Пора бы перекусить. Пошли поедим. Сегодня день вроде спокойный, можно себе позволить такую роскошь.
Андреев содрогнулся: ему-то казалось, что сегодняшний день уж отнюдь не спокойный. Скорее, трудный, особый. Чуть было не возразил Блинову, но решил промолчать, отметив про себя, что, видимо, бывают дни по сравнению с этим более суматошные и опасные.
Блинов повел его в райисполкомовскую столовую. Там было тепло и уютно. Им подали квашеную капусту с подсолнечным маслом, гороховый суп, картошку с крошечным кусочком свинины и кисель из брикетов, который он в детстве так любил, но уже забыл даже вкус его.
Ели не спеша, с удовольствием. Здесь после обеда в отдельной комнате, где было тепло и стоял фикус, разрешалось посидеть в кресле, покурить. Блинов повел туда Андреева. Они уселись рядом. Кроме них было еще несколько человек. Все молча курили.
Только они вытащили папиросы, как в комнату буквально вбежал дежурный по райотделу:
— Блинов, тебя ищут!
— Что такое? — недовольно проворчал Блинов, но тут же поднялся.
Андреев тоже встал и нехотя побрел за ним. Он уже успел как-то расслабиться, и уходить из этого благодатного местечка не хотелось. Но делать было нечего. За прошедшие полдня он столь крепко связал себя с делами Блинова, что остаться здесь — значит, по сути, отказаться от работы.
В райотделе Блинов, шедший впереди, влетел в какую-то комнату, и Андреев, не зная, что ему делать, остался посреди коридора. Он побродил из конца в конец и остановился у двери, за которой исчез его новый наставник. В ту же секунду, будто только и ждали этого момента, она внезапно растворилась, и Андреев едва успел отскочить, чтобы не получить удара.
— Чего не заходишь? — услышал он голос Блинова. — Застеснялся, красна-девица!
Кабинет, обставленный основательно крепкой мебелью, принадлежал заместителю начальника по уголовному розыску подполковнику Потапову. Слева стоял огромный кожаный диван с большой высокой спинкой, с витыми подлокотниками. В таком же стиле длинный письменный стол, покрытый зеленым сукном, несколько кресел. В углу возвышались медные часы с тяжелыми гирями, покоящиеся на высокой черного дерева стойке. Часы не работали, но придавали кабинету какой-то таинственный и даже устрашающий вид. Здесь было просторно, чисто. Аккуратно сложенные папки, торчавшие в стакане отточенные карандаши, большой бронзовый чернильный прибор — все говорило о том, что хозяин кабинета большой аккуратист.
Маленького роста, коренастый, с кривыми ногами кавалериста, Потапов поражал удивительно красивым, прямо-таки артистичным лицом. Один рукав диагоналевой потрепанной гимнастерки был пустой, на груди справа желтели три полоски ранений, а слева — серия колодок орденов и медалей.
Он не вышел из-за стола, встречая новичка, а только приподнял очки, издали рассматривая вошедшего.
— Заходите, заходите, молодой человек. Моя фамилия Потапов. — И повернулся к Блинову.
Андреев вспомнил эту фамилию. Ее знала вся Москва. Об этом человеке писали все столичные газеты.
Потапов еще до войны работал в милиции, потом ушел на фронт. Несмотря на тяжелое ранение — ему ампутировали руку, — вернулся сюда обратно. Он просто не мог иначе. Человек сильный, целеустремленный, юрист по образованию, подполковник отлично знал свое дело и любил его. В одном из очерков о нем очень красочно описывалось, как он, однорукий, смело вступил в единоборство с бандитом и победил его.
«Так вот с кем меня сводит судьба!» — подумал Василий и стал прислушиваться к разговору.
— Юрий Константинович, — ровным голосом пояснил Потапов, — только что мы получили оперативные данные о Лисе. Он вернулся к себе домой и, видимо, решил спокойно провести время со своей Диной. То ли надоели ему дружки, то ли устал, но пока сидит дома. Очевидно, тебе придется его потревожить. Имей в виду: людей у меня нет и уже час, как наблюдение снято. Тебе следует поторопиться. Вас теперь двое, — он посмотрел в упор на Андреева, — думаю, что с Лисой вполне справитесь.
Блинов молча выслушал и, не говоря ни слова, только согласно кивнул. Тяжело встал со стула я направился к двери. Андреев последовал за ним.
