В глазах старого главы клана полыхнул огонь. Он медленно перевел взгляд на одного из мужчин, сидевшего от него по левую сторону, и тот понимающе кивнул. По комнате пробежал шумок. Видимо, этот автомобиль о чем-то говорил присутствующим.
– Мы разберемся с этим, патрон! – гневно выкрикнул кто-то из задних рядов.
Лицо Луки Коррадо пошло фиолетовыми пятнами. Он откинулся на спинку кресла, втянул голову в плечи и закрыл глаза. Крик из заднего ряда поднял бурю. Со всех сторон начали раздаваться угрожающие восклицания, и Хьюго почувствовал облегчение. Похоже, враг клана был определен и их рассказ больше не вызывал сомнений.
Старый мафиози открыл глаза, и все звуки в комнате мгновенно смолкли. Черные расширенные зрачки из-под нависших, густых бровей нашли взглядом каждого и заглянули, казалось, в самое сердце.
– Мы отомстим! – тихо и отчетливо произнес Лука, и от звука его голоса у присутствующих кровь застыла в жилах.
* * *
После этого большая часть присутствующих исчезла из дома. Кто-то отправился заниматься организацией похорон, кто-то помчался за доктором для жены покойного, а остальные – готовиться к мести. Братьев отвели на кухню, в заднюю часть дома и толстая, но шустрая кухарка быстро приготовила для них чай и сэндвичи с курицей.
– Что я тебе говорил? – толкнув локтем брата, довольно хрюкнул Густав, засовывая в рот здоровенный кусок булки. – Мы сделали великое дело для семьи!
Он покровительственно посмотрел не повариху и сделал большой глоток чая. Хьюго есть не мог. Как только он бросал взгляд на тарелку, у него перед глазами возникала кровавая маска покойника и он поспешно отворачивался. Он мрачно уткнулся в свою кружку и шумно прихлебывал горячую жидкость.
– Когда мы увидели его водительские права, то сразу поняли, что нужно делать! – важно произнес старший брат, обращаясь к кухарке.
Он просто не мог сидеть и есть молча. Его распирало от собственной значимости и гордости. Женщина не реагировала на его речи, хмуро перекладывая в ящике столовые приборы и время от времени вытирая глаза большим кухонным полотенцем.
– … Я сразу сказал брату: "Хьюго, это… – разглагольствования Густава прервал громкий скрип двери.
Кухарка и оба брата дружно повернули головы в направлении звука. В кухню, с заднего хода, который выходил прямо на улицу, крадучись вошел молодой, высокий и черноволосый мужчина. Обнаружив, что в комнате не один, он скривил лицо в приветливой ухмылке, обнажив острые, желтые зубы.
– Луиза, ты не спишь? Как удачно! Я голоден, как волк! – несколько удивленно произнес он, быстрыми шагами направляясь к плите и кивая на ходу братьям Мокачче: – Добрый вечер, господа! Хотя, пожалуй, уже утро?
– И-и-ик! – выдохнула повариха.
Глаза ее стали круглыми, рот раскрылся. Она выронила вилку и схватилась за сердце.
– Луиза, что с тобой? – молодой человек едва успел подхватить толстуху, которая начала медленно оседать на пол.
– Да, помогите же мне! – требовательно крикнул он братьям, но они даже не шевельнулись.
Густав замер с недожеваннной курицей во рту, а Хьюго едва не захлебнулся чаем.
Эндрюс Коррадо, живой и невредимый, хотя и изрядно помятый, чертыхнулся и, не дождавшись помощи, стал осторожно укладывать бесчувственное тело женщины на каменные плиты пола.
* * *
– И-и-эх! – тоскливо произнес Густав, раскачиваясь на пассажирском сиденье старого Форда, – Зачем только мы в это ввязались!
Хьюго не стал ничего отвечать. Он молча крутил руль автомобиля, не отводя глаз от дороги. Старший брат потрогал свою расцарапанную и опухшую щеку и снова заныл:
– Надо было оставить этот проклятый труп в помойке! Почему ты меня не отговорил!?
– Заткнись! – не выдержал Хьюго. – Еще одно слово – и я выброшу тебя вместе с ним!
Он кивнул головой в сторону багажника, где болталась их страшная находка из мусорного бака.
После появления в доме настоящего, живого Эндрюса Коррадо их даже не побили. Несколько тумаков и разодранная щека Густава не в счет. Тем более, что разъяренную жену внезапно воскресшего довольно быстро оттащили, не дав причинить ему серьезных увечий. Приближенный Луки просто вручил им ключи от Форда и найденный труп, с приказанием немедленно убираться вон. Хьюго искренне считал, что они легко отделались. Видимо, радость от счастливого воскресения сына сделала главу мафиозного клана необычайно добрым.
