«Чахотка ныне гения удел!
В окно больницы, льется свет потоком,
День, может быть, последний, догорел,
Но ангел пел нам голосом высоким.
Блуждали звезды в стройной, тишине,
Часы в палате медленно стучали.
Лежать я буду: солнце на стене,
На белой койке и на одеяле.
Я в этом пыльном городе умру,
Вдруг крылья опущу и вдруг устану,
Раскинусь черным лебедем в жару,
Пусть смерть в дверях, но я с постели встану:
Я двигаюсь, я счастлив, я люблю,
Я вижу ангела, я умираю,
Я мысли, как корабль вслед кораблю,
В пространство без надежды отправляю.
Вот солнцем освещенный влажный луг,
Вот шелест веток, паруса движенье…»,
Поэт очнулся. Он глядит — вокруг
Коляски, шум. Сегодня воскресенье.
Цветут каштаны — о, живой поток!
Цветут акации — о, цвет любимый!
Он шел, он торопился на урок,
Озлобленный, усталый, нелюдимый,
Остановился где-то сам не свой. —
Дух дышит там, где хочет и где знает —
Какая тема странная: больной
В общественной больнице умирает.
