Я, конечно, не питаю к ней добрых чувств, и, как все мои одноклассники, прочил гореть ей в адовом огне (как в песне!). Но это было как-то в шутку. В злую, жестокую, черную, но все-таки шутку. Мы никогда не желали бы ей такого на самом деле. А теперь вон оно как.
Я побежал на автобусную остановку и тут же, на бегу, задумался, каким образом я поеду до школы. Автобусы ходят очень редко, и я не знаю, какой мне подходит, а спрашивать глупо. На маршрутках всегда написано, куда они едут, но они тесные, рассчитаны только на сидящих пассажиров. А если я сяду, на меня обязательно усядется кто-нибудь другой. Что мне делать?
Я подошел к остановке в раздумьях. Можно дождаться автобуса и уехать черт знает куда. Можно сесть в маршрутку, но неизвестно, больно это или нет — когда на тебя садятся сверху.
Я так ничего и не решил. Я сел на скамейку под навесом и тупо стал смотреть, что подъезжает. Один автобус и две "газели".
Маршрутки эти я знал. На них я точно доехал бы до школы. Я подумал и решил все-таки сесть в одну из них. Авось да не помру. Ну и сядет на меня кто-нибудь, ну и ладно.
Правда, пока я решался, оба шофера надумали ехать. Моего согласия они не спрашивали, и я кричал, чтобы они остановились, но им, конечно, было, как говорится, по фигу. Я покричал, швырнул им вслед камень и успокоился. Иногда стоит только чуть психануть, и становится легче. Тем более, что уже подошли новые такси. Я рванул дверь маршрутки на себя и, прыгнув внутрь, уселся на свободное место. Водила закашлялся, но ничего не сказал. Не мог же он признаться, что у него глюки. Да и кому признаваться-то?
Мне повезло. За весь мой путь к школе в салоне кроме меня сидело еще только три человека. Молодой небритый парень с плеером и мама с сыном, пацаненком лет пяти. Он всю дорогу ныл, что хочет красную машинку, а его мама, рыча, отвечала в сотый раз, что никакую машинку ему не купит. Ни красную, ни зеленую, никакую. Мальчишка надулся и приготовился зареветь. Но сдержался. Он чем-то был на меня похож: черноволосый, нахмуренный, недоверчивый, будто обиженный на кого-то. Впрочем, он и правда был обижен. Но я чувствовал, что мама купит ему эту красную машинку. Просто чувствовал, не знаю почему.
Эти двое вышли вместе со мной, а парень с плеером остался ехать дальше. В маршрутке я здорово посмеялся над ним — он, улыбаясь как дурак, покачивался в такт музыке. А потом, когда песня в плеере подобралась к припеву, он начал нелепо подпевать. "Добро пожаловать в отель Калифорния". Вы когда-нибудь слышали, как поет человек с плеером? Он часто не успевает за певцом, и вместо слов поет какие-то обрывки фраз, а еще чаще не попадает в такт, а от этого любое пение становится ужасным. Жуткое зрелище. Или как сказать — слышище? Так испоганить песню "Иглз"! Я ее даже не узнал сначала.
Я бегом побежал к школе, оставив капризного пацана и его маму вдвоем. Уже через пять минут я ворвался в школу, удивляясь тому, что рядом стоят две видеокамеры и какие-то придурки фотографируют нашу школу. Ну, нечего людям делать, пусть побалуются. Хотя я бы на их месте снял что-нибудь другое, но никак не школу. Охранник оторвался от сканворда и безучастно, с максимально возможным равнодушием посмотрел на распахнувшуюся дверь. Ему, похоже было сиренево, открылась дверь или нет. Главное, никто не зашел, а остальное — ерунда. Интересно, знает он про камеры? Похоже, нет. Хотя мне кажется, даже если бы он знал, что сейчас какие-то психи снимают нашу школу, он бы им ничего не сказал — до того равнодушный у него был вид.
Я взлетел на третий этаж и остановился у нашего кабинета. Сейчас должен был быть четвертый урок. Русский язык. Его ведет наша классная. Блин, ненавижу русский. Я прильнул к замочной скважине. Вопреки обыкновению, все наши сидели за партами молча. И слушали внимательно. Такого никогда не было, а уж на уроке русского и подавно. Я удивился. Мне стало очень интересно, по какому поводу в классе такая тишина. То есть, я догадывался, по какому. Но было очень интересно послушать. А что можно услышать через замочную скважину? Я осторожно приоткрыл дверь, забежал в класс и закрыл дверь снова. Как будто сквозняк. Правда, все окна закрыты, да и вообще — какой сейчас может быть сквозняк? На улице ветер последний раз поднимался неделю назад, да и то слабый. Ну да ладно, все равно никто внимания не обратил. У нас часто дверь просто так открывается. Только Ванька Антонов дурашливо вскрикнул, будто испугавшись распахнувшейся самой по себе двери. Я сначала подумал, будто он и вправду меня увидел, а потом вспомнил, что он каждый раз так делает. Антонов — школьный шут. И, между прочим, талантливый. Если шутит Антонов, ржет вся школа. А сам он смеется редко. Вот парадокс, да?
