– Видите ли, то, как стреляет 2755, не имеет значения; значение имеет исключительно то, как стреляет 2766. По сотне различных причин они могут стрелять совершенно по-разному. Для моей версии не имеет ни малейшего значения даже то, как стреляла в тот день винтовка Освальда.
– Понятно. Второй стрелок, вторая винтовка. Еще один «манлихер-каркано».
– Близко, но не то. Хорошо, я скажу вам. Не знаю почему, не знаю кто, но, черт меня подери, знаю как. Давайте все-таки возьмем такси и прокатимся. За мой счет.
Боб взял Ричарда под руку и повел по улице. Тот не сопротивлялся. Если он работал на кого-то, ему нужно поддерживать контакт; а если Ричард просто помешанный на преступлении века, за кого себя и выдает, то ему необходимо выяснить, представляет ли новая информация какой-либо интерес.
Они сели в такси, и Свэггер велел водителю поездить кругами с включенным счетчиком, пообещав заплатить, сколько бы там ни набежало. Для таксиста это стало большой удачей, поскольку в столь поздний час редко кто совершал продолжительные поездки. Автомобиль тронулся с места.
– Ричард, – сказал Боб, – я хочу услышать ваше мнение. Может быть, я сошел с ума и это все ерунда. Но может быть, это часть разгадки. Во всяком случае, на меня сегодня, так сказать, снизошло озарение, и я еще больше уверился кое в чем. Позвольте мне…
– Джек, я совершенно не разбираюсь в оружии и не смогу составить мнение.
– Сможете, Ричард. Вы мне скажете, имеет ли смысл скрывать эту версию, имеет ли смысл искать писателя или режиссера, чтобы облечь ее в форму книги или фильма. Я ничего в этом не смыслю, а вы смыслите.
– Ну ладно, Джек. Я постараюсь.
– Ключевой вопрос звучит так – почему взорвалась третья пуля? На мой взгляд, никто не дал на него верный ответ. Самый лучший ответ – она взорвалась потому, что взорвалась. С пулями иногда такое случается. Это невозможно предсказать. При стрельбе по столь быстро движущейся цели может произойти всякое.
– Каков же ваш ответ? Почему взорвалась третья пуля?
– Вы же сами сказали: «Сделав свое дело, она перестала существовать», не так ли? Пуля из будущего исчезла, вместе с винтовкой, стрелком и трагедией, растянувшейся на сто лет.
– Да, я так сказал. В этом главная суть версии. По-моему, звучит очень даже неплохо.
– Ричард, вы знаете, что означает «навязчивая идея»?
– Конечно.
– Я имею в виду то, что постоянно будоражит сознание и отказывается покидать его.
– Понимаю, что вы имеете в виду.
– Ваши слова «она перестала существовать» стали моей навязчивой идеей. Размышляя над ними, я кое-что понял. Третья пуля. Та, что поразила Кеннеди. Она перестала существовать.
– Действительно, перестала. К несчастью для Комиссии Уоррена и к счастью для конспирологов всего мира.
– Нет, нет. Это не случайность. В том-то все и дело. Она должна была исчезнуть, поскольку ее разработали соответствующим образом. И успешность этой разработки сделала возможным заговор.
– Разрывная пуля? Как в «Дне Шакала», с ртутью внутри? Или, может быть…
– Нет-нет. Никаких взрывчатых веществ, никакой ртути, никакого глицерина. Все они оставляют химические следы, обнаружить которые для судебных экспертов в 1963 году не составило бы труда.
– Насколько я помню, Комиссия Уоррена задавала судебному эксперту из ФБР вопрос по поводу подобной возможности.
– Да, его звали Фрэзиер, и, как и все остальные, он был не прав. Я говорю о другом. Эта пуля, имевшая обычный состав, обычные металлургические и другие свойства, была разработана таким образом, что взрывалась, не оставляя никаких следов своего существования. Это поистине волшебная пуля, и все были настолько глупы, что не могли вообразить ничего подобного.
– Но как можно заставить обычную пулю взорваться?
– Все дело в скорости.
Ричард слушал объяснения Свэггера с изумлением и, казалось, уже начинал кое-что понимать в оружии.
– Ты где находишься? – раздался голос Ника в трубке мобильного телефона.
Прошло несколько дней. За это время Свэггер еще раз встретился с Ричардом, отправил ему несколько сообщений по электронной почте с вопросом, не нашел ли тот что-нибудь похожее на его версию скорости, которую он якобы проверял, и всячески надоедал ему, стараясь не появляться в тех местах, где его могли бы сфотографировать.
