– Кого же ты нашёл?
Карлика так увлекло преследование, что он уже собрался направить к Иннокентию настоящих агентов, но не успел – зазвонил телефон. Авадонна чертыхнулся, достал трубку, намереваясь сбросить звонок, однако увидев, кто пытается до него добраться, чертыхнулся ещё раз, но ответил:
– Что-то важное, Виссарион?
По тону карлика книжник понял, что позвонил не вовремя, но твёрдо ответил:
– Поверьте – очень.
– Я весь внимание, – вздохнул Авадонна, не отрывая взгляд от монитора.
– Я завершил перевод дневника.
– Как я понимаю, главное мы уже услышали.
– Как выяснилось – нет.
Карлик нахмурился:
– Обнаружил что-то важное?
– Я бы даже сказал: чрезвычайно важное.
Авадонна знал Обузу не один десяток лет и прекрасно различал оттенки его голоса. Он понял, что Виссарион необычайно взволнован, отвлёкся от наблюдения за парочкой и сделал несколько шагов по кабинету:
– Говори.
– Послушайте цитату из дневника, – книжник откашлялся и принялся громко читать, без выражения, но чётко произнося каждое слово: – «Я часто думаю над словами, которые бросил Безликий во время обращения в сгусток. Они преследуют меня. Они стали мне сниться – слова. Я не делился ими с Элизабет, но записал, чтобы не забыть, ибо теперь мне кажется, что Безликий пророчествовал, хотя и говорил совершенно невозможные вещи. Он говорил, что мы с Элизабет будем убиты… Убиты! Что может быть глупее? Поэтому я рассмеялся… Но дальнейшие слова Безликого, его предсказание о том, каким станет мир после нашей смерти, не выходят у меня из головы…»
– Где текст Пророчества? – перебил Виссариона карлик.
– В дневнике его нет, – ответил Обуза. – Вам досталось много книг и записей из особняка Древних?
– Оригинальных – не очень, но я был первым в архиве Элизабет и успел скопировать почти всё. – Авадонна помолчал. – Я доставлю тебе всё, что сочту подозрительным. Я хочу прочесть пророчество Безликого, а ты… – карлик выдержал многозначительную паузу, – а ты должен молчать.
– Авадонна, вы меня знаете: я буду молчать, и если мы найдём Пророчество, и если мы его не найдём, – отозвался Обуза. – Вы можете на меня положиться.
Карлик улыбнулся и с необычайной для высшего Первородного мягкостью произнёс:
– Иногда мне кажется, что я могу положиться только на тебя, Виссарион.
Отключил телефон и вновь повернулся к монитору, продолжив наблюдение за путешествием Кросса и Порчи.
* * *
– Мы не успели совсем чуть-чуть, – пробормотала Ленка, на мгновение присев и прикоснувшись к руке трупа. – Час, может, два.
– К сожалению, я могу определить местонахождение объекта со значительной погрешностью, – печальным тоном произнёс Иннокентий.
– Твои способности велики, – не согласилась Порча. – Я не знаю, кем нужно быть, чтобы унюхать Бри в таком огромном городе, как Москва.
– Инопланетянином.
– Да, точно. Я и забыла.
Толстяк ответил девушке улыбкой.
Им пришлось обыскать четыре дома по Шереметьевской улице – в каждом подъезде Иннокентий выпускал усики и принюхивался, пытаясь определить, в какой квартире побывала Хамелеон. В конце концов Кросс указал на нужную дверь, Порча вскрыла её, они прошли в комнату и увидели мёртвую старуху.
Иннокентий крякнул, а Ленка склонила голову набок, помолчала, изучая рану, и заключила:
– Спица.
Дополнительных объяснений толстяку не требовалось. Он снова крякнул и пробурчал:
– Оружие мастера.
– Хамелеон очень опасна, – кивнула Порча, продолжая оглядывать старуху. – Зачем она тебе?
– Татум Зур объявила награду за её голову, – ответил Кросс. – Но доставить Бри нужно только живой.
– Хамелеон очень опасна, – ровно повторила Порча.
– Только живой, – хмыкнул толстяк. – Иначе Татум объявит награду за голову её убийцы. – Он очень ловко, с неожиданной для его сложения сноровкой, прошёл в комнату, присел возле трупа и качнул головой: – Зачем она убила старушку?
– Это не старушка, – ответила Ленка.
– В смысле? – не понял Иннокентий. – Я не должен верить своим глазам?
– В смысле: это не просто старушка, насекомое, – усмехнулась Порча и указала на виднеющийся из-под халата краешек чёрной татуировки. – Она – невеста Древних.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
