Например, Тимус знал: в том мире Старшая Мать была программистом. И у нее был компьютер. И то, и другое слово давно стали мертвыми, так что если бы он решил сделать себе маску программиста, то был бы вынужден или сотворить копию лица Старшей Матери, или просто сваять что-то совсем уж непонятное, действительно похожее на лицо призрака - хотя интересно, какие у призраков лица?
Может, они такие же колышущиеся, как туман?
Старшая Мать встала, мужчины и женщины встали следом.
Сейчас они начнут петь.
Выкрикивать слова, приманивая удачу.
Старшая Мать спрашивает, остальные отвечают.
Подпрыгивая на месте, а потом отбегая в сторону.
И снова подпрыгивая.
И снова перебегая, но уже обратно.
«Э-эй!» - начинает Старшая Мать.
«Э-эй!» - подхватывают остальные.
«Мы из города, которого больше нет…» - подпрыгивает Старшая Мать и взмахивает руками.
«Но мы помним, как было, когда горел свет!» - отвечают ей одновременно мужчины и женщины.
«Мы живем в холмах, посреди лесов!» - Старшая Мать вдруг оголяет грудь, Тимус не может оторвать глаз от этих больших, тяжелых полукружий с темно-коричневыми ареалами сосков.
«У нас матери вместо отцов!» - это уже одни женские голоса, мужчины пока молчат, ждут своей очереди.
Она опять поднимает руки и распускает волосы. Те падают на плечи, она трясет головой и продолжает свои заклинания.
«Шалфей, шиповник и бересклет…»
«Мертвого света давно уже нет!» - отвечают мужчины.
«Шалфей горький, - думает Тимус, - шиповник сладкий, а бересклет красивый!»
Особенно, когда полыхает по осенним склонам своими поздними, розовато-красными маленькими цветочками.
Старшая Мать на мгновение останавливается, но потом продолжает свой танец, одновременно выкрикивая уже без всякой мелодии: «Еще одно лето призраком стало, значит, пришла пора карнавала!» Мужчины и женщины берутся за руки. Плотное людское кольцо вокруг Старшей Матери.
Шалфей, шиповник и бересклет, Мертвого света давно уже нет! Еще одно лето призраком стало, Значит, пришла пора карнавала! Внезапно кольцо распадается, и Старшая Мать начинает подходить по очереди к каждому из тех, кто только что внимал ее словам.
Лучше бы он этого не наблюдал. Ему кажется, что Старшая Мать сошла с ума, он боится ее, хотя ей сейчас нет до него никакого дела. Даже если бы он подбежал к ней и закричал, что увидел потрясающий сон, то она отмахнулась бы от него, как от надоедливой мухи, и все!
И вдруг он замечает, что у Старшей Матери закрыты глаза.
Она обходит весь круг с закрытыми глазами, ощупывая руками тела и лица мужчин и женщин. Те стоят спокойно.
Наконец она доходит до Монки и уверенно обнимает ее за плечи.
- Вот! - громко говорит Старшая Мать и открывает глаза.
И Тимус понимает: сейчас произойдет непоправимое.
Монку выберут королевой карнавала, а значит, уже после того, как все закончится и новые маски будут сожжены, Монка на целый год отправится жить в специально построенную хижину, неподалеку, в соседнем распадке, но вход в этот распадок запрещен всем, кроме Старшей Матери.
После веселья королева карнавала целый год молчит и замаливает грехи. За всех обитателей жилища, за женщин и мужчин, подростков и маленьких детей. После чего она возвращается, но ведь Монка - одна из матерей света, так почему Старшая выбрала именно ее? Обычно это бывает просто женщина из обитательниц, слово «племя» Старшая Мать предпочитает не говорить, поэтому и они все его избегают, хотя они и есть племя, только Тимус не знает этого, как не знает и того, почему Старшая Мать сделала сегодня именно такой выбор.
На Старшую уже надели накидку.
Но Тимусу больше и не хочется глядеть на ее большие, тяжелые полукружия.
Прошлая королева все еще там, в хижине.
Она вернется в жилище лишь после того, как Монка отправится на ее место.
Только вот Тимусу будет все равно, он не представляет, как это - целый год жить вдали от Монки, пусть даже до распадка рукой подать. Но этот путь ему не пройти, это даже не правило, это просто запрещено, за ослушание - смерть.
По крайней мере, так об этом говорят обитатели.
И никто никогда не пытался нарушить этот зарок.
Зато Тимус понял, какую маску он сделает себе для карнавала. Он станет котоголовом. Монка любит котоголовов, всегда ведь кто-то кого-то любит, а кто-то кого-то - нет. Старшая Мать котоголовов не любит, она их даже побаивается, хотя и понимает: от них много пользы. А Монка любит. Только вот решить сделать маску котоголова просто, намного сложнее понять как.
