— А мне двадцать три, но я не выгляжу как пятилетка, — он расплылся в восторженной улыбке. — Ты все-таки сид! А я знал, знал, что вы существуете!
— Поздравляю, — рассеянно ответила я, все еще пытаясь привести мысли в порядок.
1986 год, мать моя женщина! Откатилась почти на тридцать лет назад! До точек wi-fi и сенсорных телефонов с интернетом еще жить и жить. Каменный век, недостаток информации, из всех развлечений только книги и, может быть, телевизор. Только вот в доме я его не заметила. Хотя я не видела дом полностью.
Всё, что нажито непосильным трудом… Прям как в фильме. Квартира, работа и планы на жизнь отправились в топку. Из плюсов только знания, и то непонятно, пригодятся ли мне высшее экономическое образование и знание детской психологии, уже основательно подзабытое? Это… Полный привет.
Опять захотелось плакать. Чертово тело толком меня не слушалось, было слабым, хрупким и выдавало предсказуемые и плохо контролируемые реакции.
Увидев мое расстроенное лицо, Нейтан забормотал:
— Ну-ну, не плачь, я никому о тебе не расскажу, честное слово! — судя по растерянному лицу моего нового знакомца, ему хотелось меня успокоить, но он явно не знал, что делать с ревущими детьми. — А мы будем видеться хоть иногда?
— Угу, — прорыдала я и со всхлипом вытерла щеки. — А ты мне будешь… помогать?
— Буду, если не криминал, — пошутил Нэйтан.
— Если обманешь — утащу под Холмы, будешь сто лет мне служить! — пошутила уже я.
Судя по лицу парня, он не понял, что это была шутка.
Почему он мне верит? Ну ладно, допустим, для него я вывались из ниоткуда и разговариваю вполне по-взрослому… Мда. Есть, о чем подумать.
Внезапно раздался хлопок, и появилась Пандора. У Нэйтана отвалилась челюсть то ли от ее эффектного появления, то ли от невероятной красоты.
— Луна? Ты в порядке? — взволнованно спросила она.
— Да, мама, хочу домой, — я протянула к ней руки.
— К людям больше ни шагу, — спокойно и строго сказала мама.
Я промолчала и тут же заметила, как в ладонь Пандоры из рукава скользнула палочка. Волшебная? У меня появилось неприятное предчувствие, мысли судорожно заметались. Я дернула маму за рукав, не дав ей поднять руку.
— Я хочу домой, у меня ножки болят, — слезы опять потекли по лицу.
В грудине зародилось странное ощущение тепла, внутри нарастало напряжение, будто меня распирало, как мыльный пузырь. Поднялся ветер и с каждой секундой становился всё сильнее. Пандора побледнела.
— Оставь его, мама, я хочу домой… Ему все равно никто не поверит, — прошептала я.
«Мама» приобняла меня, и мы перенеслись. Последним, что я видела, было вконец обалдевшее лицо Нэйтана.
Меня уложили в кровать. Тенси принес горячий шоколад. Стало очень уютно и тепло. Пружина внутри медленно расслаблялась. Мыльный пузырь сдувался.
Самое время поразмыслить. Подведем итоги.
Сейчас 1986 год.
Из плюсов: я жива, молода, здорова, могу говорить на местном языке, вроде на английском. У меня есть родители, и, по крайней мере, матери на меня не наплевать. Я принадлежу какому-то непонятному тайному сообществу, по всем признакам, волшебному, как бы бредово это ни звучало. Волшебные палочки, движущиеся рисунки, телепортация, разумный зверь… Теория Нэйта о сидах явно имеет право на существование.
Из минусов: тело подводит, возраст самый паскудный, принимать решения за меня будут все подряд, говоря, что так для меня будет лучше. Знаем — плавали. До независимости еще расти и расти — ни собственности, ни денег, ни профессии в ближайшие пятнадцать-двадцать лет мне не светит. Опять школа, ну, или местный аналог. Пубертатный период — сплошь мучение. Странноватый «папа». Непонятный Тенси. Самое обидное — все мои знания о мире могут оказаться бесполезными. Мрак и тоска.
Нужно было начинать всё заново: учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал великий Ленин; заводить связи, нарабатывать репутацию, остальное планирование потребует больше информации.
Я старалась затолкать сожаления о стабильной налаженной жизни подальше. Больше всего было жаль квартиру, в которую было вложено столько сил, средств и нервов. Она-таки достанется моей тетке, чтоб её… Наверное, это карма. А ведь только-только отсудила. Эх, ну что за невезение?
