Лютер уже доедал второе блюдо, когда снаружи вдруг прогремел взрыв. Отбросив давно затупившиеся столовые приборы, он выскочил наружу, по пути сметая стулья. То же сделали и остальные. Все взоры устремились на северо-запад, где находился высокий холм с каменными изваяниями на вершине. Из самого центра возвышенности поднималась тонкая лента дыма.
— В доспехи! — закричал Лютер. — По коням и туда! Быстро!
Три рыцаря уже находились в доспехах, а потому сразу рванули в конюшню. Остальные, в том числе и сам молестий с прислужником, побежали переодеваться в свои комнаты.
— Ваше Боголюбие, — прозвучало в дверях, когда Войтос застегивал на Лютере лямки его темно-серых доспехов.
— В чем дело?
— Лошади распряжены, а запрягать долго. Теза чертыхнулся.
— Отправляемся так, тут недалеко. Пусть несколько человек останется, догонят на лошадях.
— Слушаюсь, — отозвался солдат и умчался вниз. Через минуту за ним вышли и Лютер с Войтосом.
Бегать в доспехах не так уж сложно, как можно подумать, лишь выматывающе, да и меч как-то неуклюже болтается на поясе, постоянно ударяясь о бедро. Компания, наряженная в металлы и мчащаяся по узким улочкам, выглядела более чем нелепо, но Лютеру было плевать, что думают другие, он делал свою работу, и делал ее хорошо.
Когда рыцари дотрусили до холма, пот лился с них, как вода с крыш домов во время дождя, а в боку нещадно кололо. Бегать после еды — идея не из лучших. Буквально минуту спустя прискакали те, кто остался на дворе запрягать лошадей, ведя остальных на поводу. Вся эта беготня оказалось напрасной, но Лютер не собирался в этом признаваться даже себе — любая минута может оказаться решающей.
— Никого, — подтвердил один из рыцарей, обыскивающих холм. — Лишь трупы.
Лютер проследовал за рыцарем и увидел картину, которую примерно себе и представлял. Окровавленные трупы, некоторые из которых все еще слегка дымились. На нескольких камнях остался след от огня, а трава почти в самом центре композиции оказалась сожжена.
— Убийцы из Манона, — сказал Войтос, узнавая лежащие трупы по одеждам. — Далековато они забрели.
— Без магии здесь не обошлось, — покачал головой Лютер.
— Там еще тела, — крикнул рыцарь, стоя на противоположной стороне и указывая куда-то вниз. Теза сделал пару шагов, обходя лежащий камень, как вдруг почувствовал под стопой что-то твердое. Он убрал ногу, наклонился и поднялся какую-то короткую обгорелую палочку.
— Что это? Конфигар? — спросил Войтос.
— Не похоже. Но она обстругана.
Обдумать все это пока времени не было, и молестий направился на ту сторону маленькой полянки, устланной длинными камнями и обгорелыми телами. Словно хлебные крошки, трупы шли вниз по холму, и самый дальний находился у кромки леса, хотя это не станет сюрпризом, если несколько таких мертвяков раскиданы и в самом лесу.
Лютер оглянулась на одно из тел. Голова его была разрублена пополам почти до самой шеи от сильного удара мечом или топором.
— Непонятно, — протянул он.
— Что именно?
— Если они могли использовать магию, то почему вначале сражались с помощью оружия?
— Святые из Буддока? — предположил прислужник. — Или магуи?
— Смотри, — Лютер протянул руку, указывая на самый дальний труп, возле которого рыскали рыцари, и проводя ребром ладони вниз, — что в тех трех телах схоже?
Войтос задумался. Молестий иногда задавал ему подобные вопросы, на которые уже знал ответы, но все же надеялся, что чужой глаз сможет увидеть больше, и даже если ты предположишь нечто, до чего сам Лютер не додумался, он лишь согласится с тобой, делая вид, что и так это понимал. Он никак этого не показывал, но Войтос считал, что так оно и есть.
— Ну, — начал прислужник неуверенно, — отсюда плохо видно, но они, вроде как, не подпалены, как те, что здесь.
— И все?
— Поближе бы подойти.
— Этого не требуется. Их главная схожесть в том, что они лежат одной линией. Если магов было больше, то почему они не разбрелись по всем холму, а если так, то почему нападающие атаковали лишь одного, от руки которого и погибли?
— Хотите сказать, — догадался Войтос, — что это был один единственный человек? Лютер оглянулся на разбросанные по полянке тела, одно из которых оказалось разорвано почти в клочья, в голова другого разрублена надвое, и потер лежащую в поясной сумке обугленную палочку.
