— Позвоночник цел, но ясно выражен ушиб. При подобной травме наблюдаются неврологические симптомы разного проявления — боль, отдающая в руку или ногу, нарушение чувствительности ниже места ушиба, вплоть до пареза или паралича.
— Никакого паралича нет, — возразила Вера. — Органы шевелятся нормально!
— Пока нет, — согласился доктор, искоса поглядывая на Алену. — При сильном ушибе верхней части спины возможно повреждение ребер.
— У Тоши поломаны ребра?! — ахнула Вера.
— На снимке такого не заметил, но осложнение сопровождается болями на вдохе и выдохе, — демонстрируя благодушие, доктор говорил успокоительным тоном. — Больной, не дышите. Дышите. Ну что я вам скажу нарушения частоты и глубины дыхания нет. Однако это мое мнение. Вот вечером придет невропатолог, тогда будет видно.
— А почему вечером? — Алена сверкнула синим взором. — Тоша болеет сейчас.
Ишь ты, какая наседка заботливая! Мне аж завидно стало. Такими темпами глядишь, и отобьет Антона обратно. И лысого доктора опять в ступор вогнала своими молниями…
С трудом переборов столбняк, доктор взглянул на нее масляными глазками:
— Гематому мы обработали, швы наложили, обезболивающее вкололи. Проблема в том, что нарушение мышечных рефлексов возможно позже. Травма коварная, аукнуться может и завтра, вплоть до нарушения дефекации и расстройств сексуального характера, — доктор ласково улыбнулся. — Так бывает. Вас, Антон Михалыч, тоже касается в полной мере, хотя картина вашей болезни выглядит гораздо лучше.
— Чего касается?
— Постельный режим — три дня.
— Ничего себе, — досадливо крякнул я. — Черт, как некстати…
— Надо лежать! На третий день грелка, на пятый — массаж. А вы как хотели? Нет, я понимаю: девчонки, папиросы, забавы молодецкие и все такое. Но вы-то как там оказались, Антон Михалыч?
— Рыбу ловил, — честно признался я.
— А почему ранения молодого человека в точности повторяют ваши? — вкрадчиво вопросил лысый доктор. — И шрамы идентичные, словно под копирку?
Ответа он не услышал — с индифферентным видом я смотрел в сторону. Не дождется, на провокационные вопросы красные партизаны не отвечают.
— И вот что еще… — не унимался доктор. — Знаете, Антон Михалыч, как наступает старость?
— Как?
— Люди начитают болеть. Гипертония, геморрой, подагра, артрит… Если чего-то упустил, поправьте меня.
— Колики в боку…
— Да, это тоже. Люди стареют, стареют, при этом худеют. Кто-то толстеет, но все седеют. А потом, как последний штрих, лысеют. Выпадение волос нормально, таковы процессы старения.
— Да?
— А вы молодеете! — рубанул он железным доводом.
— Хм… — крыть мне было нечем.
Вера поила Антона водичкой, а Алена замерла с открытым ртом, внимая оратору и наблюдая за Нюсей — та деловито складывала горку бананов, апельсинов и киви. Простые действия у тумбочки выглядели странными, фрукты девчонка доставала из воздуха. На этом Анюта не успокоилась — разровняв салфетку, принялась строить пирамиду из пирожков.
— И щетина уже не седая, а вполне темная, — тем временем вещал доктор. — Глаза веселые. Вас бьют, режут, расстреливают — а вы молодеете. И вся палата такая же. Николай Сергеич о ревматизме и поджелудочной железе забыл. В парке по утрам не просто гуляет — приседает постоянно… Ниночка после убивцев должна была трупом лежать, а она уже в туалет сама ползет, причем с песнями!
— Альберт Эдуардович, — от дверей раздался укоризненный голос железного чекиста Уварова. — Мы же договорились: задавать вопросы исключительно по существу болезни! Понятно? Прошу вас пройти в мою палату.
Понурив голову, доктор вышел, разве что руки за спину не заложил, а Алена принялась во все глаза разглядывать Колю. Видимо, кого-то он ей напоминал, но признаться себе в догадке она не могла. Информация и без этого сыпалась на девчонку со всех сторон, но сейчас снежная лавина грозила придавить.
— Алена Козловская! — Уваров усмехнулся.
— Да? — пискнула та испуганно.
— Давно не виделись, звезда моих очей. Что ж, милочка, следуйте за мной.
