После занятия парка предполагался массированный обстрел деревни из танков и пулемётов. Сложность была не пострелять друг друга, поэтому чётко определили сектора, в которые лезть нельзя. После чего — зачистка. Отдельно оговорили — штаб связистов блокировать, но не штурмовать. Они нам нужны не битые.
Одна из рот выделялась в заслоны на дороги.
Радиосвязь глушить сразу, как выйдем на позиции.
До деревни мы смогли добраться без приключений. На подходах к ней мы разделились на 5 групп. Одна пехотная группа заняла позиции на подходе к деревне и контролировала идущую к ней дорогу. На случай прихода незванных гостей. Та часть техники, что была выделена этой группе, занимала позиции одновременно с пехотой. Остальная техника, поделенная на 4 части ждала команды к выдвижению, которая должна была последовать после нейтрализации часовых у парка техники, заняв позиции за нашими пехотинцами, но на некотором удалении. Это было сделано, чтоб раньше времени не насторожить противника, а после команды техника должна была приблизиться к деревне на расстояние ведения огня… 3 прочие группы пехоты заняли позиции у деревни, а четвертая, которая должна была отрезать врага от техники, заняла позиции за снайперами в ожидании, когда будут сняты часовые.
Выдвинулись мы под вечер. Последние 6 км прошли своими ножками. Нечего бензин зря жечь. За нами на расстоянии где-то в полкилометра автоматчики. Их задача нас прикрывать в случае чего. Только вот если мы вляпаемся, то прикрывать будет реально нечего. Но мои Ли — Харвей и Освальд со своим шли тихо. Плохо, что снайперов всего трое, но еще шестеро из вторых номеров и прикрытия, которые должны тоже снять часовых, но уже, так сказать, лично. Ножами. Практиковались мы последние дни вовсю — не зря я, отбирала по всему отряду тех, кто отвечал моим суровым запросам.
Но все равно — все посты можем не охватить. Тем более, что Закона Подлости никто еще не отменял. Главное обеспечить, нашим беспрепятственный подъезд к технике. А дальше они уж сами. Операция должна начаться в 2.30 — самое сонное время. К двенадцати еще может кто-то не спать, а вот к двум ночи — это даже самые «совы» вырубались. Мои должны сработать в 2.25. Основной атакующий состав занять свои места в 2.20. Общая атака в 2.30.
Пока было светло определились со снайперскими секторами. Ли досталась нелегкая задача залезть на чердак крайнего сеновала — он таким образом мог контролировать внутренний сектор и пару улиц. Освальд засел на дереве. А мы с Харви вышли с запада и залегли, чуть ли не на открытом поле — там, где лес ближе подступал к деревне и технике охрану решили брать «в ножи». А вот поле — никто не перебежит. Так что будем снайперить.
Ровно в 2.25 первый выстрел. Часовые стоят по двое, поэтому выстрел сдвоенный — Харви тоже работает как секундомер. Дальше пауза — недолгая. А хрена напрягаться и стрелять со скоростью один выстрел в секунду.
Хлопки почти не слышны, только остается, наедятся что «мазил» не будет. Быстро передвигаемся по полю. Ночь. Но луна все-таки присутствует. Хорошо, что не полная, но и ее хватает для подсветки. Для нас хватает. В темноте ориентироваться почему-то легче, чем при дневном свете. Днем полагаешься в основном на зрение, а ночью работают и другие чувства. Особенно шестое. Стаю на колено и вслушиваюсь в темноту. Вчувствываюсь… Так и есть. Справа необозначенный разведкой пост. Хорошо они заныкались. За низеньким заборчиком. Только с десяти метров и увидела. А они увидели меня.
«Пи!» мои электронные часы издают тихинкий писк. 2.30. Пошли, солдатики! Я стреляю почти в упор — один падает, а второй уже скинул с плеча автомат… пошатнулся и начал тоже заваливаться на меня. «Освальд!» — шепчу с перепугу, — «Твою мать! Свой сектор смотри!» Ясно, что после штурма я его расцелую… но сейчас некогда, да и далековат мой снайпер — хороших 200метров.
Мимо меня пробегают тени. Я приваливаюсь к заборчику и глубоко дышу и не могу надышаться. Наверное, за эти пять минут я забыла, как это делается.
