Наткнувшись на сопротивление, немцы залегли. И началось! Если бы не танки, то с нашей стороны живых бы не было в течение очень невеликого времени. После боя уже, вспомнилось «Волоколамское шоссе», там немцы прижали нашу роту. Полноценную роту, а не… не скажу кого. И было там всего ДВА пулемёта. Но у нас были танки.
Первый пулемёт немцев замолчал, накрытый прямым попаданием, не успев толком начать стрельбу. Удачно. Еще пара отвлеклась на Дока. Млять!!! Уходи, меняй позицию… Однако их расчетам стало резко невесело — пулемётная «двадцать шестёрка» чуть сместилась, прошерстив их длинными очередями. Её огонь, не давал немцам подавить Дока, а он, в свою очередь, не давал немцам борзеть. Но долго так продолжаться не могло. Вот замолчал «максим», вот рванулся «мутный»… Ндааа, недалеко он убёг. Если танки не выйдут в атаку, нам конец.
Когда началась стрельба, комиссар вначале лежал, как и остальные, но когда раздались пулеметные очереди, и одна из них прошла у него над головой, он бросился бежать. Однако пробежал он всего метров десять, когда в спину ему впилась пуля.
«Не надо было бежать, может…» — мелькнула последняя мысль.
— Собаке собачья смерть, — сплюнул красноармеец Воронов и продолжил стрельбу по врагу.
Немцы, попав под огонь, заметались и залегли, явно не ждали такого отпора. Да ещё танки подбавили страху. Вот и пушкари зашевелились, пулемётный танк засекли. Понятно, время начинать. Думал, обойдётся, но, похоже, пушку никто, кроме меня, не видит. Выстрел и наводчик падает, получив пулю под каску, второй и падает ещё один, сунувшийся к прицелу. Третий раз выстрелить мне не дали, чья-то очередь разнесла пенёк, за которым я прятался, и разбила мой карабин. Поймав скулой щепку, я невольно вскрикнул, Тенгу, видимо приняв этот вскрик за команду, прыгнул вперёд, к пушке.
Сейчас убьют мою собаку!!! — пронеслось у меня в голове и, выхватив оба нагана, я полетел, вслед за псом к орудию.
Какой-то немец, похоже, командир орудия, с автоматом разворачивается к нам. Стреляю — мимо. Он — тоже, по Тенгу. Малыш, буквально проскользнув мимо свинцовой струи, бьёт носом в пах, стоящего на пригорке немца. И вцепляется. Дикий вибрирующий вопль перекрывает шум боя. Офигевшие от такого зрелища артиллеристы, на секунду застыли в ступоре, этого мне хватило. Барабаны револьверов опустели, но и на огневой позиции живых немцев не осталось. Хватило и остальным фрицам, они побежали назад, к дороге, и, конечно же, ко мне. Подхватив автомат загрызенного Тенгу немца, я дал очередь во весь диск. Тут кто-то у наших поднял ребят в контратаку, как бы не тот мужик, которого ребята окрестили «мутным», правда, его тут же убили, но поднявшихся в атаку это уже не остановило… На поляне закипела рукопашная. Патроны в диске кончились неожиданно быстро, а ко мне подбегали трое немцев. Одного взял на себя Тенгу, а другой решил проткнуть меня штыком. Приём перехвата копья прошёл на удивление чисто, а удар ладонью снизу в нос если и не убил, то выключил противника наверняка. Тенгу со своим противником справился, а вот мне не повезло, третий немец успел ударить меня прикладом по голове. Хорошо, что слабо и вскользь, кто-то его вовремя подстрелил, но мне хватило. Мир окрасился сначала красным, потом стал серым и прозрачным, безумная ярость затопила мой разум, и её не нужно было гасить, наоборот. С дурацкой, кривой ухмылкой, намертво прикипевшей к лицу и чужой винтовкой в руках, я кинулся в драку. Дальнейшее я, толком не запомнил, сплошное «Хрясь, хрусть, кишки наружу». Пришёл в себя уже потом, с разбитой винтовкой в руках, весь в кровище. Первая мысль «Где Тенгу?». Ага, рядом, в лицо заглядывает — «Старший ты уже вернулся?».
Вторая мысль — «Своих не задел?». Вроде нет. Третья мысль — «Все наши (в смысле попаданцы) живы?»
Немцы возле грузовиков огня открыть не успели, я их срезал длинной очередью. Но два первых грузовика оказались с водителями и рванули мимо меня. Начал я башню разворачивать, но чувствую — не успею — уйдут, а тут как раз отступающие из леса показались, ну остаток пулеметной ленты я на них потратил. Только после этого до меня дошло, что как стрелять из пушки я не разобрался… Каково же было мое удивление, когда я вылез из люка после боя — два удиравших грузовика не ушли далеко — один стоял, уткнувшись носом в кювет, метрах в пятидесяти позади моего броневика, второй — чуть ближе по середине дороги визжал на высоких оборотах. Нога трупа, сидевшего за рулем продолжала жать на газ, несмотря на то, что передачу он как-то выключил.
