— Ну вот — принимай бензин и мыло свои. Когда за аппаратом приходить можно будет?
Прикинул Фалангер что и как и сказал.
— Для ускорения работ берешь свои орлов и крошите мелко мыло. Потом вырезаете у бочек крышки как у банок сгущенки и покрошенное мыло туда. И мешаете пока не получится вязкая хрень типа киселя. Вот это и будет то что тебе так хочется. Если сделаете как я сказал — самоходная зажигалка будет готова дня через два.
— И без возражений, — добавил он, — я со своими помощниками буду начинкой машины заниматься, а потом со Стариновым будем мудрить как этот «кисель» разбрызгать так чтобы и разлетелся подальше и загорелся получше.
— Фронт работ определен, так что — вперед! — Подмигнул Фалангер я и ушел в мастерскую оставив его рядом с бочками и ящиками с мылом.
— Время, время! Быстрее, еще быстрее! — орал здоровенный гауптфельдфебель, немного грубовато толкая в плечо парашютистов, помогая им быстрее покинуть «тетушку Ю». Взамен срочно переброшенных куда-то под Таганрог мотострелков, и убывших в Плоешти егерей, командование ГА «Центр», подстегнутое очередной филиппикой вождя германской нации, чрезвычайно раздраженного задержкой в исполнении своей сакральной миссии на Востоке, решило бросить против уже стоящих как кость в горле неуловимых и чрезвычайно зловредных диверсантов бравых ребят генерала Штудента — а именно — 3 полк под командованием Рихарда Гейдриха. Для экономии времени треть полка выбрасывалась под Волковыск, ещё одна треть на планерах десантировалась под Пружаны, остальные подразделения перебрасывались по железной дороге до бывшей польско-русской границы, где уже на грузовиках добирались до места назначения…
Дорога Брест-Кобрин, жандармский патруль.
Рыжий фельдфебель, громко сопя, поднялся из-под куста, где присел по надобности, подтянул бриджи, застегнулся, поправил китель, и только взялся за висевший на шее ремень, как неясное ощущение заставило его бросить взгляд на опушку леса — увидев нескольких человек, уже скрывающихся в глубине сосняка — он, икнув, отчаянно заорал:
— Тревога! Русские партизаны! Тревога! — и бросился к дороге. Через несколько секунд взревели моторы тяжелых «Цундаппов» и SdKfz222 и жандармы помчались зарабатывать кресты и нашивки — уж кому как повезет…
…После 10-минутного боя мрачные жандармы грузили убитых — трое русских, пятеро своих, и раненых — четверых своих. Остальные «партизаны» смогли оторваться от погони, канув в болотной хмари. При попытке преследования двое чуть не утонули, и пришлось экспедицию свернуть. Да особо никто из немцев не рвался вдогон, поскольку результаты схватки не очень-то радовали…
…Сказать, что шеф жандармов был в гневе, это было бы преуменьшением. Собрав своих подчиненных, Хельмут устроил показательный разнос.
— Как вы могли, мать вашу, забыть про приказ — «…при обнаружении русских в зонах предполагаемых действий диверсантов, в контакт не вступать категорически! По возможности, проследить за их действиями — при других обстоятельствах немедленно известить Управление…» — процитировал он параграф.
— Острых ощущений захотелось? Так я вам их могу устроить — все сразу и в любое время!
— Так, кто там бурчит про невиновных? Вы, дармоеды, позор военной полиции, стадо вечно чем-то озабоченных свиноголовых жертв аборта, даже не можете струей в очко попасть, не то что нести службу.
— Что мне теперь говорить начальнику ГФП? Что некоторые излишне ретивые, и очень умные, не только не смогли выполнить приказ, но и обосрались донельзя?
— Молчать! — прервал он попытку злосчастного командира патруля вставить слово в свое оправдание, — раньше надо было думать. Сколько можно говорить — русские не идиоты, они быстро учатся и умеют воевать в лесах. Я думал, что кроме дебилов из вспомогательной полиции, у меня нет особых хлопот — но теперь вижу, что есть на свете ещё большие дебилы.
— В общем, так, — уже чуть спокойнее продолжил Лемке, — к нам направляют парашютистов, весь 3 полк. Будут организованы смешанные подразделения, со средствами усиления. И не дай вам бог подвести меня! Вы меня знаете, но вы меня ещё узнаете!!…
