...Две колонны - зеркальное отражение одной войны и друг-друга. Расстрелянная реактивными снарядами, прошитая очередями пушек и политая фосфором 'для полной готовности' колонна немецких машин, солдат и повозок. У 'птенцов Геринга' нет ни топлива, ни сил, ни желания прикрывать свои войска.
...Разбитые автомашины, сгоревшая головная и перевёрнутая бомбовым взрывом замыкающая зенитки. Тела солдат в шинелях и шапках-ушанках, разбросанное оружие, суетящиеся ремонтники и похоронная команда. Медиков не видно, значит, живых уже нет. Они сделали всё как учили, просто, две зенитные мелкашки далеко не всегда хорошая защита от девятки 'лаптёжников'. А части ПВО, как и многое другое, затерялись неизвестно где в общем хаосе наступления.
...- Прекратить огонь, - заряжающий закидывает последнюю мину в ствол - не пропадать же добру. В ответ на одинокий разрыв ясно слышится подробный рассказ об особенностях интимной жизни миномётчиков, их родственников и знакомых. Извращённой, следует признать.
- Вы кто такие?
- Маршал Буденный, Юго-западный.
- А мы генерал Петров, одесская маневренная группа...
Дошли.
Ника
Входя в кабинет я и подумать не могла кого там увижу. Но человек, сидевший за столом вскочил и радостно бросился мне навстречу.
- Ника Алексеевна! Товарищ Иванова! Как я рад вас видеть!
- Литовцев, - пораженно отозвалась я и подняла челюсть с пола. - И что бы это значило?
- Начальник отдела диверсионной работы при Центральном Штабе Партизанского Движения капитан госбезопасности Литовцев! - браво отрекомендовался мой давний 'недруг'. По счастливой морде полковника и не скажешь, что в своё время он из кожи лез, чтобы доставить мне побольше неприятностей. 'Любовь' в партизанской Белоруссии у нас была взаимная. Я, тогда еще спесивая 'попаданка', и 'всезнайка' майор пограничник. Ох, мы тогда и ругались! А потом меня вывезли с остальными 'попаданцами' в Москву, а он остался. Больше полугода ни слуху ни духу и вот тебе! Объявился! Живой и даже при чине!
- Я про вас наслышан! Не знаю, простите ли вы меня, - Литовцев попытался изобразить смущение, - я ведь тогда и подумать не мог... что женщина... но вы! Простите дурака, а?
- А вы что, надеетесь, что я всё еще на вас злюсь? Вот только, извините, имени вашего не помню, товарищ полковник.
- Это ваша маленькая месть, да?
- Ну, не маленькая... - я тоже улыбнулась, показывая, что старый конфликт замят, измят и выброшен на свалку.
- Сергей Викторович я. Чаю? Или чего нибудь покрепче?
- Двойное мартини с содой и не размешивать. - Пришел на ум рецепт Джеймса Бонда. - Шутка! - поспешно сказала я, наблюдая, как у Литовцева сначала морщится, а потом распрямляется складочка между бровей.
- А вы по-прежнему непонятно шутите! - покачал он головой. - И никак не отвыкните...
- Не хочу. Это может единственная радость оставшаяся мне с моей прошлой жизни. Ну, показывайте хозяйство!
Литовцев сразу подтянулся. Хоть и выше по званию, но понимает, что тут не в званиях дело. И даже не в опыте - его у него больше. А в том непонятном налете загадочности, окружающей нас с первых дней войны. В том, что мы по-другому видим и думаем. А еще - в том, что мы знаем, как делать не надо. Знать бы как надо! Но это был бы вообще рояль!
На столе карта. Не стандартная. Вырисованая от руки. На ней нет топографических обозначений, нет городов, сел, нет шосейных дорог - только линии железнодорожных путей. Очень смахивает на паутинку. А Литовцев, получается, паук. Похож! Только говорить я ему это не буду.
- Это мой аналитик Вознюк предложил. Я его в госпитале встретил. Парню ноги оторвало миной. Мы тогда разговорились, он про мины свои, я про диверсии, а он возьми и скажи: '... нет единого плана диверсий. Каждый партизанский отряд на своем участке подрывы делает - это хорошо, но немцы пускают паровозы в обход или чинят, а потом партиями прогоняют за раз несколько поездов. И получается ущерб минимальный. А вот если бы видеть, кто да что подорвал, а потом если бы спланировать так, чтобы немцам больший урон принести...'. Я подумал и тоже загорелся этой идеей. Немцы ремонтировали дороги пареллельно, замечая только крупные акции, а остальные проходили почти незамечеными. Прав был Вознюк - планирование нужно! Я тогда покумекал и прямо из госпиталя докладную написал. Теперь вот - я здесь. Этим и занимаюсь. Планирую все диверсионные акции на железнодорожных путях. А карту тоже Вознюк придумал. Взял и нарисовал. Кстати, он тоже здесь - в соседнем кабинете. Я его и безногого взял, главное, что голова у человека работает!
