Не было здесь Нефедова, давно уже не появлялся. И в кабинете идеальная чистота, на полированных поверхностях столов ни единого «пальчика». Но в баре действительно стояла початая бутылка, с которой Бровкин легко снял два четких отпечатка. Там же на месте он выявил их совпадение с отпечатками пальцев на орудии убийства. Результат предварительный, недостаточно точный, тем не менее…
Возможно, пальчики на бутылке оставил человек Нефедова, например, начальник его личной охраны, который потом и убил Чайкова. В любом случае мы уже располагали основанием для задержания Нефедова…
Домой мы возвращались с чувством исполненного долга, но без желания работать дальше. Хотя бы несколько часов поспать, а потом уже можно и в бой.
К своему дому я подъехал в начале четвертого ночи. Постоял немного у ворот и повернул назад.
У Нефедова еще осталось несколько часов относительно спокойной жизни, и, возможно, он ими сейчас пользуется. Может, он уже в бегах или еще только собирается. Может, он рванул к жене, чтобы забрать ее с собой. Простить и забрать… Или собирается наказать ее за измену.
Возможно, Нефедов находился сейчас где-то в Москве. Если так, мне до него не дотянуться. А до Архиповки рукой подать, и почему бы не съездить к нему домой? Скорее всего, я ничего не добьюсь, но хотя бы совесть будет спокойной. К тому же Шкотов отправлял меня в Архиповку неспроста, он хотел, чтобы я взял дом под наблюдение. И распоряжение это, кстати говоря, никто не отменял.
Одним словом, я смог уговорить себя и отправился в Архиповку.
Когда подъезжал к поселку, навстречу мне по пустынной дороге проехал «Мерседес» представительского класса. Подумав, что в нем, возможно, находится Нефедов, я развернул машину, помчался за «Мерседесом», но догнать его не смог. Автомобиль стал резко набирать ход, и мне пришлось усиленно давить на педаль газа, чтобы хотя бы удержаться у него на хвосте.
Водитель «Мерседеса» гнал как сумасшедший, и мне совсем не просто было выдерживать этот темп. Тем временем преследуемый автомобиль свернул на междугородную трассу и помчался в сторону от Москвы. Ночь — не самое лучшее время для шоссейных гонок, но, видимо, водитель «Мерседеса» этого не знал и гнал как угорелый.
«Мерседес» был быстрей моего «Форда», но сама дорога вносила ограничения в скоростной режим. На сто восемьдесят — двести километров в час любая машина становилась неуправляемой, а тут еще ночь, повороты, неизвестность впереди… Мне было чуточку проще. Преследуемая машина как бы прокладывала мне путь вперед, и пока ее не вынесло за поворот или не врезало в столб, я мог контролировать процесс. Но все-таки мне приходилось нелегко. Очень скоро бешеная гонка вымотала меня морально и физически. И устал я, и злость меня брала — на выбоины и ухабы, которые разрушали ходовую часть моего «Форда». Машина не казенная, и никто не компенсирует мне расходы на ремонт…
Небо уже окрасилось в розовый цвет, а гонка все продолжалась. Наступило утро, а «Мерседес» мчался на сумасшедшей скорости, напрочь игнорируя ограничительные знаки — через населенные пункты проносился как метеор, даже перед стационарными постами ГИБДД не снижал скорости. А гаишники, как назло, пока не выползли из своих нор, для них время еще раннее.
«Мерседес» свернул с шоссе, не доезжая до объездной дороги, и помчался по проселку через поля к виднеющемуся вдали лесу. Уж не заманивают ли меня в ловушку? Не смог Нефедов уйти от погони, поэтому решился на силовую акцию. Возможно, в машине с ним находятся его телохранители с оружием. Заманят меня в лес, а там расстреляют из всех стволов и закопают как собаку.
Дорога жуткая, колдобистая, моя ходовая громко жаловалась на невыносимые условия эксплуатации, а «мерин» даже не думал останавливаться. И на попутные деревеньки ноль внимания. Люди в ужасе выпрыгивали из-под самых колес, кто-то даже запустил камень, но не в «Мерседес», а в мою машину, ведь я тоже был возмутителем спокойствия. Камень ударился в крышку багажника, и я чуть не взвыл от злости…
Дорога пошла в обход леса, снова на пути попался населенный пункт. Чуть позже — еще один… А потом как отрезало. Дорога продолжалась, а сел и деревень больше не было. Это указывало на скорый тупик, хотя дорога, как назло, стала шире и менее ухабистой.
