- Значит, врала.
- Нет. Значит, беглая. И сильная. Такую каждый хочет отыскать. И ее будут искать. Если не нашли уже. Но нам все равно бесполезно вмешиваться в их дела, помощи в таких делах они не признают. Гордые. Бабы, - он сплюнул. – А что касается тебя, мастер Том, вот насчет этого она соврала. Не знаю, почему, и узнавать не хочу, но вот тебе, мастер Том, доказательство.
Белфер еще раз глотнул вина из фляги и протянул мне засаленный листок, исписанный мелкими каракулями.
Я принял лист у него из рук и прочитал заглавие: «Эйнариколь».
- Хорошо. Прочитаю как-нибудь на днях.
- Это, мастер Том, редкий манускрипт. Так что будь добр, верни по прочтению. О, а вот и наши дорогие солдатики с работки вернулись. Закончили?
Те кивнули, вытирая с лиц пот рукавами.
Белфер, подняв свои густые седые брови, повернулся ко мне и спросил:
- Греть?
- Грей.
***
- Черт, - тихо пробурчал я под нос, вытирая пот с лица.
Проклятье, как же там было жарко! Пот лился отовсюду: он попадал в глаза, делал ладони скользкими. Даже одежда, и та вся стала мокрой, словно я только что в ней искупался в реке!
Несмотря на холодный ночной воздух на лугу, в центре которого был разведен огромный костер, стояла неимоверная жара, и шла она вовсе не от огня. Пару часов назад я – не без помощи солдат – взгромоздил на костер большой чугунный чан, доверху наполненный очищенной речной водой, и все началось.
Все вокруг суетились, исполняя мои приказы – даже как-то необычно, - солдаты бегали туда-сюда со склянками и стеклянными сосудами, Белфер, сгорбившись, громко и с хрипотцой в голосе зачитывал названия компонентов, даже принц, и тот отказался от своих привычек и помогал везде, где мог. Только Несса, болезненно-бледная, казавшаяся сейчас невероятно хрупкой и маленькой, стояла в тени и наблюдала за процессом.
Кажется, в ее глазах надежды не было никакой, да и я не верил, что у меня получится то, что не получилось у Альмы. Но попробовать стоило. Она спасла мне жизнь, и я просто должен попытаться.
Я с проклятьями сплюнул и смочил горло вином. Понимаю, алкоголь в такой ситуации дело противопоказанное, но надо же мне было как-то успокоить дрожащие руки!
Скамья, на которой я стоял, покачнулась, и я чуть не свалился на землю. Повезло, не упал, иначе все бы пришлось начинать сначала. Одна ошибка, и мы, в лучшем случае, трупы. Хрен знает, какое ядовитое пойло выйдет, ежели я ошибусь.
- Балтар! – окликнул я худощавого солдата с черными вьющимися волосами, похожими на каракуль. – Тащи белладонну!
Белфер, кряхтя, протянул мне миску с перетертой зеленой травой, которую в народе называли морником и использовали в малых дозах как снотворное.
- Зачем? Морник-то зачем? – перекрикивая гул кипящей воды, спросил лекарь.
- Сон – полезная штука! – коротко ответил ему я, и он с пониманием кивнул.
Уже через час я валился с ног от усталости и невыносимой жары, а ведь мы только начали! Я хотел было использовать котел поменьше, но вспомнил о пропорциях: времени до полнолуния оставалось едва-едва, а пересчитать все я бы не сумел.
Так что я стиснул зубы, взглянул на песочные часы, на которых днем отметил черточками время добавления каждого компонента, и продолжил водить не менее огромной деревянной ложкой по дну котла.
Весь этот ад продолжался до самого рассвета, пока унылое и слишком яркое для моих загноившихся глаз солнце не начало лениво выбираться из-за горизонта.
Каждый из нас валился с ног. Старый Белфер, положив смоченное в холодной воде полотенце, сунул ноги в речку, откинулся на траву и так и заснул. Утомленные постоянной беготней солдаты даже не думали завтракать; они тут же повалились на землю со своих мест и тоже полностью пали в объятья Морфея. Джерард, отмахиваясь от комаров, весь бледный и изнеможенный, литрами поглощал питьевую воду и заедал это дело сырой солониной.
Но хуже всех, кажется, пришлось Нессе.
Да, она ничего не делала, но я понимал, что иногда мысли разъедают тебя не хуже всякого труда. Наоборот, именно труд – главное лекарство от мыслей – помогает забыться и полностью отдаться делу.
Я без сил валялся около потухшего костра, ожидая, пока загустеет мое вонючее варево, и вдыхал рассветный воздух, слегка пропитанный потом.