- Нет. Дверь была не заперта… Я просто открыл ее и вошел. Вероятно, убийца оставил дверь открытой, когда уходил.
- Замки были взломаны?
- Нет, - покачал головой Михалин. - Гусев все осматривал, потом разговаривал с милицейским экспертом… взлома не было.
- Значит, либо господин Мартов сам открыл убийце дверь и впустил его в квартиру, либо… у того были ключи.
Михалин пожал плечами.
- У меня ключей не было.
- А у кого были?
- Не знаю. Думаю, ни у кого. Зачем бы Феликс давал кому-то ключи от своей квартиры? Он был достаточно осторожным человеком: установил бронированную дверь с глазком, сигнализацию.
- Он мог впустить в квартиру постороннего?
- Только в крайнем случае.
- В каком, например?
- Ну… врача мог впустить… или слесаря, сантехника какого-нибудь, газовщика… как все. Соседа мог впустить, если хорошо его знал. Но… с соседями Феликс близких отношений не поддерживал. На улице Плеханова жили его родители, потом переехали, а квартиру оставили сыну. Многие старики-соседи продали свои квартиры, многие умерли. Все меняется. В их подъезде почти все жильцы новые, незнакомые, каждый сам по себе.
- Значит, с соседями господин Мартов дружбы не водил?
- Насколько мне известно, нет.
- Из квартиры что-нибудь пропало?
- Небольшая сумма денег, часы Феликса… в общем, мелочи. В квартире все было перевернуто, словно искали ценности, но Феликс ничего такого дома не держал. Так что убийство с целью ограбления - это маловероятно.
- Думаете, кавардак устроили для вида?
- Наверное… - предположил Михалин. - Я просто теряюсь, когда вспоминаю все это.
- У господина Мартова были друзья, кроме вас?
- Такие близкие? Пожалуй, нет. Были приятели, знакомые, партнеры по бизнесу… словом, дальнее окружение. Феликс жил довольно замкнуто после смерти Кати.
- Катя? Кто это?
- Его бывшая возлюбленная, Катя Жордан. Они оба были репортерами на Ближнем Востоке, поехали в район Газы, кажется… и Катя там погибла. Осколочное ранение. Феликс не любил говорить об этом.
- У него потом были другие женщины?
- Как вам сказать? И да, и нет. Интимные отношения случались - он же молодой мужчина, но все начиналось и заканчивалось постелью. Постоянной любовницы не было, если вы об этом спрашиваете. И ключи от квартиры он женщинам никогда не давал, он даже не приводил их к себе домой - считал, что этим он предает память Кати.
- Где же он с ними встречался? - спросил Смирнов.
- Так вы беретесь за это расследование или нет? - в очередной раз рассердился господин Михалин. - А то я вам тут выворачиваю всю подноготную Феликса… зачем, спрашивается?
- Возьмусь, пожалуй, - докурив сигарету, сказал сыщик. - Что-то в этой истории кажется мне странным.
Москва
Римма Лудкина копила деньги на дубленку. Все ее приятельницы щеголяли в дубленках, и только она продолжала носить старое надоевшее пальто из черного ратина. Она старалась откладывать каждый месяц, но раз за разом возникали какие-то непредвиденные траты. То мать написала, что отцу нужно делать операцию, и Римма срочно выслала домой двести долларов; то хозяин увеличил плату за квартиру; то телевизор сломался, а без него вечерами хоть волком вой - словом, не одно, так другое, и заветная сумма никак не набиралась.
Римма со вздохом посмотрела на себя в зеркало: симпатичное лицо, модная шапочка, сапожки на каблуках… мог бы быть вполне приличный вид. Всю картину портило пальто. Ну что ты будешь делать? Если кто-нибудь пригласит на свидание, даже пойти будет не в чем. Окончательно расстроившись, она отправилась на работу.
Лудкина работала на оптовом рынке, продавала продукты питания: крупы, сахар, макароны и консервы. Платили не так уж много, но по сравнению с зарплатой кассирши в аптеке, которую она получала в Кострове, деньги были неплохие. Львиная доля уходила за квартиру и на еду, оставались буквально какие-то крохи. При этом она раз в два месяца отсылала кое-какую сумму домой, родителям. Отец постоянно болел, мать не работала, брат еще учился в школе. Так что не видать ей дубленки, как своих ушей.
Не раз и не два долгими зимними ночами, когда за окнами мели нескончаемые тоскливые метели, а ноги и руки Риммы гудели, болели от усталости, не давая уснуть, вспоминала она мамины слова:
