Итак, только в этот момент банкир Кадочников узнал, что его невеста утонула в Средиземном море. Жених при этом был настолько ошарашен новостью, что не сразу обратил внимание на то, что Линдерман не сказал, когда тело привезут в Россию. Он перезвонил ему сразу, минуты через две, но получить ответ на такой, казалось бы, простой вопрос не смог. Гримерша ничего не говорила Линдерману ни про какое тело. А найти теперь саму гримершу черт знает в каком отеле на всем анталийском побережье Турции было делом не таким уж легким.
«Ничего, дружок, это теперь уже твои проблемы», – подумал Линдерман про Кадочникова.
Тем временем банкир набрал другой телефонный номер.
– Что-то странное, – сказал он в трубку. – Волкова, говорят, утонула в Турции.
Вот тогда сразу в нескольких очень важных и мало кому известных кабинетах в Москве раздался пронзительный сигнал тревоги.
* * *
Когда российскому консулу в Анталии сообщили, что его ждет посетитель из Москвы по поводу утонувшей гражданки Волковой, он только недовольно хмыкнул. Он не любил встречаться лишний раз с родственниками погибших здесь наших граждан. А погибали они, между прочим, с его точки зрения, не так уж и редко. Правда, обычно это случалось в автокатастрофах с участием местных автобусов. Еще было несколько загадочных случаев, когда граждане Российской Федерации просто пропадали. Как правило, случаи эти так ничем и не заканчивались, в том смысле, что граждан так и не находили. Поэтому мотивы этих исчезновений так и оставались до сих пор невыясненными.
Выйдя к гостю из Москвы, консул сразу насторожился и подобрался. Он уже достаточно давно работал в консульской службе для того, чтобы развить отличную рабочую интуицию. Поджарый мужчина в приемном холле консульства явно не относился к категории убитых горем родственников. Более того, консулу достаточно было одного взгляда в глаза посетителя, чтобы примерно догадаться, какое ведомство он представляет. Консул помрачнел. Такой визит сулил большие неприятности и множество организационных хлопот, не говоря уже о море отчетов, которые теперь придется писать. Значит, этот охламон что-то прозевал, с раздражением подумал он о своем клерке, готовившем бумаги по утопленнице. Значит, никакая эта Волкова не рекламная модель. Рекламой в том ведомстве, откуда прибыл посетитель, не занимаются.
– Кофе? Чай? – услужливо спросил консул, протягивая руку к открытой двери своего кабинета. Секретарша удивленно подняла брови. «Дура! – подумал консул. – Кругом одни идиоты».
Как и следовало ожидать, посетитель, ничуть не удивившись такому приему, бесцеремонно присел прямо на рабочий стол консула и посмотрел на него скучными глазами:
– Место происшествия кто-нибудь осматривал? В полиции кто-нибудь был?
– Я сейчас все объясню... – суетливо заговорил консул, но продолжить ему не дали.
– К черту, – сказал гость. – Все понятно. Нехватка сотрудников. Разгар сезона...
– Совершенно справедливо, – быстро успел вставить консул и тут же поперхнулся, натолкнувшись на немигающий презрительный взгляд.
– Звоните в полицию. – Московский гость пододвинул телефонный аппарат к консулу.
Тот явно замялся.
– В чем дело? – угрюмо спросил гость.
– Видите ли... Лично у меня только английский язык, не все в местной полиции...
– Номер хотя бы набрать сами сможете? – не скрывая насмешки, спросил гость.
– Разумеется...
Пальцы у консула задрожали, но номер ему набрать все-таки удалось. После этого гость забрал у него из рук телефонную трубку и спокойно заговорил в нее по-турецки. Смысла этого разговора консул, конечно же, понять уже не мог.
В тот момент, когда российский консул в Анталии переживал свалившиеся на него из Москвы неприятности, старший научный консультант архивного отделения Российской государственной библиотеки Александр Воронцов еще и знать ничего не знал ни о существовании, ни тем более о таинственном исчезновении модели Людмилы Волковой. Воронцова тогда интересовали совершенно иные материи.
Он бродил по тихим тропинкам кладбища Донского монастыря и всерьез размышлял о том, что, наверное, стоит уже подумать о докторской диссертации. Собственно, вопрос был не в том, пора или нет писать диссертацию. Просто неожиданно на днях пришла в голову эта идея – написать исследование о национальной культуре надгробий. Толком эту тему в истории искусства никто еще не исследовал, а открытий здесь можно было сделать немало. В конце концов, история надгробных памятников – это история того, как менялось отношение к вопросам жизни и смерти. Есть ли на свете какая-нибудь более серьезная тема для размышлений?
