— Больше не заходи.
— Антон! — ахнула Аня. — Ты что говоришь-то?!
— Вы обе слышали. Больше не заходи и ничего руками не трогай.
Антон поднялся и ушел из-за стола. Аня сидела, опустив глаза, и чувствовала, как горят щеки. Было так стыдно, словно эти слова произнес не Антон, а она сама. Свекровь тяжело встала и принялась молча убирать посуду. Свекор так же молча ушел к себе. Аня загрузила посудомоечную машину, протерла стол, убрала остатки ужина в холодильник и, повинуясь порыву, подошла к Ирине Дмитриевне и обняла ее:
— Не обижайтесь… на него просто накатило что-то, перебесится. А со шваброй и пылью… это я виновата, закрутилась и забыла…
— Ты тут ни при чем, Анюта, — проговорила свекровь, поглаживая ее по руке.
С лестницы, ведущей на второй этаж, раздался голос Антона:
— Аня! Ты идешь спать или нет?
— Иди-иди, — шепнула свекровь, поцеловав Аню в щеку. — И внимания не обращай. Спокойной ночи.
Сквозь пелену крепкого утреннего сна Аня никак не могла разобрать, что происходит. Казалось, что ей это только снится — вой сирен «Скорой помощи», суета на первом этаже, обеспокоенный голос свекра. Открыв глаза, она поняла, что все происходит наяву, и в доме почему-то врачи. Накинув халат, она бросилась вниз по лестнице. Антона не было — он уезжал на работу рано утром. Из спальни родителей доносились голоса. Аня осторожно вошла туда и замерла на пороге — двое медиков укладывали на носилки что-то запакованное в черный пластиковый мешок. Переведя взгляд на Андрея Петровича, Аня зажала руками рот, догадавшись, что происходит.
— Вот так, Анюта… — слабым голосом произнес свекор. — Вот так, значит…
— Антону… надо Антону позвонить… — прошептала Аня. — Господи, как же это?
Врач со «Скорой» что-то говорил Андрею Петровичу, но Аня не могла разобрать слов, как будто совершенно оглохла. В ушах шумело, и никакие звуки не прорывались через этот мерный тихий шум. Она с трудом заставила себя подняться наверх и набрать номер мужа. Антон ответил не сразу и, разумеется, раздраженным тоном:
— Я на работе.
— Антоша… мама… с мамой… — Аня не могла произнести вслух страшную фразу, она застревала в горле, причиняя боль.
— Что случилось? — изменившимся голосом спросил муж. — Что с мамой?
— Ее… ее больше нет, Антоша… — выдавила Аня и зарыдала.
— Я сейчас приеду, — потерянным голосом проговорил Антон и сбросил звонок.
Когда Аня снова спустилась вниз, тело Ирины Дмитриевны уже увезли. Свекор сидел на пустой кровати, машинально разглаживал ладонью складки на простыне и смотрел в одну точку. Аня опустилась рядом с ним, осторожно взяла за вторую руку и посчитала пульс.
— Вот так, Анюта… — снова произнес он механическим голосом. — Вот так…
— Андрей Петрович… что же случилось?
— Не знаю… проснулся, а она холодная уже… во сне, видно, умерла…
Он закрыл лицо руками и заплакал. Аня совершенно растерялась — видеть, как безутешно плачет сильный мужчина, было невыносимо больно, а помочь в такой ситуации уже ничем нельзя.
Через час приехал Антон и застал жену и отца все там же, в спальне. Отец сидел, обхватив руками голову, а Аня — рядом, уставившись в стену.
— Папа… папа, как же так? — растерянно произнес Антон, напомнив Ане испуганного мальчика. — Как же это, Аня?
— Осиротели мы, Антошка. Мамы больше нет, — тусклым голосом отозвался Андрей Петрович.
— Но что случилось? Она жаловалась на что-нибудь? Ведь вчера все было нормально?
«Нормально — если не считать твоей хамской выходки», — едва не сказала Аня, но сдержалась, понимая, что вряд ли причина смерти свекрови кроется в словах сына.
Не получив ответа, Антон сел рядом с Аней, обнял ее и тихо заплакал.
Через неделю после похорон матери Антон не вернулся с работы. Аня оборвала все телефоны, пытаясь найти мужа, но безуспешно. Его мобильный не отвечал, на работе сказали, что он уехал вовремя, ни у кого из друзей его тоже не было. Сергей, которому Аня позвонила последним, сказал:
— О, а мы думали, что вы к нам едете.
— Мы?
— Ну, мы с Натальей. Помолвку же отмечаем, свадьба через месяц. Давай быстренько собирайся и приезжай, а я пока Антоху поищу.
Но Аня отказалась:
— Сережа, ты прости, я тебя поздравляю и все такое, но не приеду… не хочу портить вам праздник своим унылым видом. Настроения никакого… и если Антона разыщешь, пусть позвонит мне.
