Вспомнил, что я ж варвар, нахмурился, выпятил нижнюю челюсть, хотел было даже плюнуть на пол, но два высших во мне слишком уж воспротивились, и как я ни старался, но что-то во мне ну никак не плевалось.
— Надеюсь, — сказал эльф, он бросил короткий взгляд на волка у моих ног и ворона на моем плече, — вам здесь понравится.
— И я надеюсь, — ответил я церемонно, как на дипломатическом приеме. Нет, в самом деле, надо бы высморкаться на пол, что-то я совсем уж коллаборационист, нет своего «я», слишком легко сдаюсь развращающим человека обычаям
Эльф ушел, а я, не сходя с места, повел взглядом по стенам, где пышные гобелены, витражные окна, под ногами толстый ковер, сама комната размером с теннисный корт, а в стене три двери, наверное, спальня, ванная и бильярдная.
Волк пробежался вдоль стен, принюхивался, а ворон изволил слететь с плеча и немного полетал с ленивой грацией пресыщенного такими апартаментами пернатого.
— Могли бы и получше, — заявил он нагло. — Им же это ничего не стоит! Колдун на колдуне, все нечистой магией.
Я увидел зеркало в стене, крупное, широкое, в мой рост, немедленно напряг мускулы. В гладкой поверхности отражается статный красавец-культурист, фигура чудовищно переразвита, одни мышцы, но лицо красивое, благородное по-своему, хотя и несколько свирепое. Глаза — голубые, нет, даже синие, нежные и чистые, однако способны в минуты гнева становиться холодными, как два куска льда. Или острыми, как обнаженная сталь клинка.
Грудь широка, руки перевиты мускулами, сразу видно, что владею мечом, топором, копьем, луком, ножом как простым, так и метательным, знаю все приемы восточных и западных единоборств, знаком с элементами борьбы жрецов Атлантиды. Правда, презираю магию, хотя кое-чему обучили, но предпочитаю не пользоваться, для воина постыдно прибегать к колдовству, а я не простой воин, а герой, что обязывает, увы. Однако слабость в магии компенсируется моим блестящим от природы умом, хотя я учился понемногу чему-нибудь и как-нибудь, однако этих знаний хватает, чтобы побеждать во всех спорах мудрецов, решать сложнейшие загадки.
Не знаю, может быть, баньку в самом деле истопили, но какой мужчина любит мыться. Я наскоро отряхнул пыль странствий, велел волку и ворону развлекаться тут по-своему, а если жрать вот прямо щас не принесут, сделать набег на кухню. С их носами быстро отыщут, где тут что лежит, как хорошо, так и плохо.
— А вы, мой лорд? — спросил волк.
— В банкетный зал, — сообщил я. — Надеюсь, в честь моего прибытия.
— Да-да, — согласился волк поспешно. — Как же иначе!
— Вы абсолютно правы, мой лорд, — поддержал и ворон с преувеличенной готовностью. — Кто, кроме вас…
— То-то, — сказал я сварливо. — Только не спалите здесь все.
На этот раз провожатого не оказалось, я побрел сам, тут же заблудился, ощутил раздражение. Они там жрут и пьют, а я ходи голодный?
* * *
Крепко сложенный мускулистый воин, обнаженный до пояса, интересный блондин, с узким мечом в мускулистой длани, крался вдоль стены, осторожно выглядывая в окна. За ним торопливо семенила мелкими шажками черноволосая юная красотка с очень развитой фигурой, ну просто созданной для утех и наслаждений. Длинные волосы черным водопадом струились по голой спине до самых ягодиц, конечно же, оттопыренных по самое некуда.
Варвар бросил на меня настороженный взгляд, но не проявил ни признаков враждебности, ни дружелюбия, даже не воззвал о помощи. Я понял, что он в сингловом режиме, у него свой трудный квест, у меня свой, мы просто на одной локации, но во всем остальном у нас все разное, у него даже как будто графика послабее, хоть и триколорная, но разрешение не больше чем тысяча двести восемьдесят на тысяча двадцать четыре, а у меня тысяча шестьсот, антиальястинг, поддержка множества теней и прочие прибамбасы.
На выходе из коридора он напрягся, все мускулы вздулись, я тоже чиста инстинктивна вздул свое мышцастое мясо и прикинул ревниво, не уступаю ли, проводил их взглядом. Девушка послушно скользила следом, нежная и воздушная, но торчащая крупная грудь покачивается очень весомо, ягодицы при каждом шаге провоцирующе сдвигаются вправо-влево, а также поочередно приподнимаются, как поршни в мощном паровом двигателе.
